Красный туман
Шрифт:
В груди защемило, когда перед мысленным взглядом, как живая встала Аккали.
– - Шианар, разреши просить твоего дозволения выслать вперед двух всадников.
Капитан появился вовремя. Аккали растворилась, оставив после себя ноющую боль.
– - Делай, как считаешь нужным, капитан, - Имаскар надеялся, что тот поймет извинение, спрятанное в словах.
Он понял, склонил голову и ускакал в конец отряда. Вскоре архат увидел пару всадников, которые выехали вперед и почти сразу провалились в туман.
Впрочем, предосторожность не понадобилась.
– - Ему она уже не понадобится, а мы, если не умерли до сих пор, доберемся как-нибудь до родного порога, - пресек помощь Имаскар. Меньше всего ему хотелось принимать благости из рук Первого дома, везя его шианаре черные вести.
Разведчики не настаивали, и воины разошлись каждый своей дорогой.
Встреча с Данатой не заладилась с самого начала. Имаскара провели в тот же зал, где они провели минувшую встречу, но на этот раз он пустовал. Архат ждал Данату битый час: сперва сидел, потом начал ходить, после - метаться, съедаемый злостью. В конце концов, когда шианара появилась, он настолько опустошился, что не мог даже толком говорить. Стандартная любезность: поцелуй подола платья, улыбка, пожелание процветания Первому дому и покоя Арне. От Имаскар не скрылось, как Даната стала холодна. Она знает, что сталось с хронистом, но пытается сделать вид, что ждет светлых новостей. К чему бравада? Да еще и перед тем, кто отказал ей наперекор унижению и слезам.
– - Шианара, разреши мне...
– начал он сразу, чтобы не оттягивать неизбежное.
Каково же было его удивление, когда Даната перебила его:
– - Я знаю, что ты недосмотрел за моим хронистом.
– Ее лицо не переменилось.
– - Шианара, если будет твоя воля, я готов искупить свою вину.
– - Как это произошло?
– спросила она, отмахнувшись от его предыдущих слов.
Имаскар готовился к разговору и ночь, проведенную в седле, провел в заучивании фраз, которыми станет усмирять разгневанную правительницу. Однако, стоило наступить моменту - он растерялся в словах. Его не учили красиво говорить - эту мудрость постигал Первый наследник.
Осторожно, каждый раз напоминая себе, что за его небрежность и спесь могут положить головы девятеро ни в чем неповинных воинов, Имаскар рассказал о случившемся. Даната слушала молча, ничем не выдавая свои эмоции. Злилась она или горевала - с таким же успехом архат мог бы угадывать эмоции у камня.
– - Значит, ты не знаешь, кто убил хрониста моего Союза и не знаешь, кто были те люди, что похитили его, - зачем-то переспросила она, хотя в его словах не было и тени двузначности.
– - Не знаю, кроме того, что разбойники были людьми. Если ты хочешь доказательств - пошли той дорогой своих разведчиков, они
Даната не ответила, лишь сморщила в задумчивости лоб. Архата какое-то время стояла, изучая линии на своих ладонях, а потом села в пурпурное кресло, расшитое золотыми и серебряными завитками. Нарочно отгородилась, понял Имаскар. В их прошлую встречу, шианара сидела у стола, а он сидел рядом, как равный. А теперь, чтобы разговаривать с ней, придется задирать голову.
– - Я велела присмотреть за ним, - напомнила она.
– - А я сказал, что нет нужды отправлять со мной хрониста, что дорога опасна, и что пророчество даруется только предназначенному.
– - Отговорки, - выплюнула она.
– - Правда, - стоял на своем Имаскар.
– - Очень удобно так говорить, прикрываясь сказкой о разбойниках, промышляющих мертвецами!
– Пальцы Данаты вцепились в подлокотники, ногти проскребли парчовую ткань.
– Почему я должна верить тебе?!
– - Потому что другой правды у меня нет.
"Ищешь повод разозлить меня, - догадался архат.
– Лазейку, чтобы спровоцировать, а потом обвинять, сколько душе угодно. Ну уж нет".
Даната который раз взяла паузу. Пусть она осталась в кресле, на расстоянии всего нескользких шагов от Имаскара - в зале ее не было. Архат не смел нарушить порядки и уйти без позволения, но от желания поскорее покинуть Замок восточного ветра зудели пятки.
– - У Тайновидящих было для тебя пророчество?
– Казалось, раздумье смягчило ее, но архат не дал себя обмануть.
– Если ты говоришь правду, то тебе незачем его скрывать.
– - Было, - покорился Имаскар и повторил чехарду, которую, многократно перемалывая в поисках скрытого смысла, успел выучить наизусть.
Даната внимательно выслушала, с каждым словом становясь все мрачнее. После слов о яде, врагах и друзьях, его синий взгляд сделался ледяным. Имаскару даже показалось, что она сорвется с места и влепит ему пощечину. Сам он не видел для этого причины, но кто в силах понять переменчивый женский нрав?
Шианара сдержалась.
– - Ты уже разгадал его?
Архату очень хотелось сказать правду, но разве он имеет право предать души, жаждущие мести? Он может сказать, что послание бессмысленно и бесполезно, даже продолжая надеяться увидеть правду. И тогда потомки станут слагать песни о том, как Имаскар, единственный живой наследник Дома Меча, забыл о Диком пиру и о пролитой крови, не отомстил, опасаясь женского гнева. А те, кто стал безымянным пеплом, будут вечно скитаться без кровавого утешения.
Имаскар стиснул зубы так крепко, что клыки оцарапали десна. Во рту стало горько от крови. От рождения архату положено две души: одна людская - мятежная и грешная, другая - частичка души Матери, частичка сущности Создателей. Потерять ее чистоту, значит, обречь себя на людскую участь. Каждое вранье - несмываемая грязь, которую не отмолить и за которую не выпросить прощения.