Красный туман
Шрифт:
После долгого отсутствия, возвращение получилось еще более тягостным. Глаза, отвыкшие видеть руины, горели, в ноздрях жгло от запаха гари - запаха, напоминающего о том, что двое из Второго союза обречены на бесконечный голод. Будь проклят Первый союз, будь проклята Даната с ее осторожностью и желанием мести! Лишь открытое противостояние Единому союзу и отсутствие хоть какой-нибудь армии останавливало Имаскара от решительных действий. Но об этом он собирался подумать после. Сперва справиться о делах Союза и отыскать Ксиата. Имаскар продолжал надеяться, что генералу удалось найти хоть какой-нибудь след, способный вывести
Генерала он нашел в казармах. Зайдя туда, Имаскар с новой силой ощутил все нищенское положение его Союза. Оставшихся воинов можно пересчитать по головам - вряд ли наберется больше трех сотен. Три сотни из нескольких тысяч хорошо вымуштрованых солдат, каждый из которых стоит десятка лучших воинов Риилморы. Для защиты руин собственного дома трех сотен хватит, но разве этого желает сердце?
– - Доброй ли была твоя дорога, шианар?
– поинтересовался Ксиат.
– - У Тайновидящих было для меня пророчество, но правительница Даната отказала мне.
– - Первый союз всегда ратовал за мир, - осторожно сказал Ксиат.
– - Мир, в котором Арна не получила ничего, кроме обглоданной кости.
Имаскар осмотрелся - его слова мог услышать каждый воин в казарме. И они слушали и слышали. Не потеряй Имаскар все, он бы осторожничал, но теперь злость выплескивалась из нее и не осталось ничего, что могло бы сдержать ее. Пусть слушают, пусть знают, насколько безумен их новый шианар.
– - Второй союз заслужил право решать, прекращать войну или нет. Мы держали Риилмору за хвост, когда Первому дому вздумалось просить мира. Мира!
– Имаскар выплюнул противное на вкус слово.
– Мира, когда победа была у нас в кармане. Не сунься Первый союз со своими договорами в Конферат - магистры сами бы приползли к нам. Победители пошли просить мира у побежденных - Риилмора вечность будет потешаться над этим!
Краем глаза Имаскар увидел одобрительные кивки среди солдат.
– - Но что мы будем делать сейчас, шианар? Если Даната не даст своего разрешения выдвинуть риилморцам ультиматум, тебя не поддержит ни один Союз. У Второго союза осталось достаточно воинов, которые последуют за тобой куда прикажешь, но их слишком мало, чтобы противостоять целой Риилморе.
"Хотя бы кто-то не сомневается в том, что тут воняет риилморским дерьмом", - подумал Имаскар. Верный Ксиат, он никогда не ставил под сомнение слова своего командира. И всегда шел за ним, даже если шианар Второго союза требовал обратного. Но даже он - всего лишь один человек.
Остаток дня Имаскар провел в бытовых заботах. За время его отсутствия, Ксиат успел разобрать основную массу насущных хлопот: из-под ног убрали разбитую мебель и посуду, остатки чудом уцелевших сокровищ перепрятали в надежные схроны, мертвецов похоронили, а от следов крови не осталось и следа. Если бы не разруха и общее опустошение, Имаскар усомнился бы в том, что произошедшее - не плод его кошмара. Имаскар распорядился усилить дозоры, и прибавил к шести отрядам еще два, вооружив их лучшими доспехами и оружием. Вряд ли теперь эта мера была так уж необходима - большая часть тех, кто требовал защиты, отправилась во владение Скорбной. Но эти заботы помогали не забыть, что он - шианар, и обязан заботиться о своем Союзе. Даже если камней в нем больше, чем душ.
Вместе
Стоило первой молнии озарить небо, Имаскар по привычке сорвался с кресла, в котором дремал. Уже в коридоре, когда ноги несли его в сторону Серебряного шпиля, он смог остановить себя.
"Не к кому спешить".
Мысль вошла в висок, словно раскаленная стрела. Той, кто боится грозы, больше нет. Она стала проклятым пеплом, она преобразилась, сменив свой милый облик на личину сжираемого голодом призрака.
И в этот момент он услышал звук. Шелест, отдаленно напоминающий босую поступь. Имаскар тряхнул головой, твердя себе: "Наваждение. Обман". Но звук повторился. И архат пошел на него, словно зачарованный на звук волшебной свирели. Шаги - теперь в этом не осталось сомнения - доносились сверху, оттуда, где находились комнаты Аккали и других наследниц. Теперь они пустовали. И в Замке гранитного шторма не осталось тех, кто осмелился бы туда подняться. Разбойники? Они могли вернуться за тем, что не отыскали в первый раз. Но что за дурость искать столь ценную вещь в женской части замка?
Обычно Имаскар не носил меч в замке, ограничивался кинжалом, да и тот держал при себе скорее для порядка, чем для обороны. Но теперь с клинком он не разлучался даже сидя за столом. Сейчас тяжесть ножен пришлась кстати. Архат не стал доставать меч - успеется. Каким бы быстрым не был незваный гость, ему не опередить Риилморского потрошителя.
С тех пор, как в Серебряном шпиле стало некому жить, здесь не зажигали лампы. Тусклый свет давали небольшие круглые кристаллы, установлены на кованых треногах как раз напротив окон. Они пили солнечные лучи днем, чтобы вернуть их свет ночью. Мягкая дымка скорее обрисовывала контуры стен и предметов, чем освещала их в полной мере, но этого было достаточно, чтобы не спотыкаться о каждый косяк.
Отсчитывая ногами ступни, Имаскар с яростным вожделением ждал встречи. Лишь очутившись в коридоре, из которого доносились шаги, он понял, что не подумал о главном. А что, если вместо грабителя его встретит призрак сестры? Одна мысль об Аккали в облике чудовища, обдала сердце огнем. За ней подкралось желание уйти. Не делать последние шаги, не видеть перерождение. Но ноги сами несли вперед.
Шаги ненадолго стихли, а потом появились вновь - за дверью ее комнаты. Имаскар сглотнул, убрал ладонь с эфеса. Нет смысла тягаться с призраком: во всем Деворкане нет меча, способного причинить вред бесплотной сущности. Призраки не помнят, кем были при жизни, но помнят, что их погубило. Так говорят. Имаскар подумал, что за имя предателя дал бы выпить половину себя. И мысленно усмехнулся - вряд ли его судьба умереть от старости.
Не успел он протянуть руку к двери, как та открылась навстречу. Полумрак разрезала полоса света, в которой мелькнула продолговатая тень. Имаскар отворил дверь полностью, на миг прищурился, давая привыкнуть глазам.
– - Имаскар, - раздался шелест голоса.
Архат остановился. Ноги будто сунули в каменные колодки - ни поднять, ни шагу сделать. Он еще не мог видеть ее, но узнал гостью по голосу.
– - Мой дорогой сын, - продолжала шелестеть она, не спеша являть свой облик.