Краткая история Турции
Шрифт:
Другой огромной проблемой для таких правителей, маячившей в перспективе, стали деньги. В случае Турции проблема стояла еще острее из-за соревнования с правителями Египта, которые имели большой доход от Суэцкого канала и поэтому разбрасывали деньги на Босфоре (часть построенных ими тогда зданий сохранилась до сих пор). Глядя на них, правящая османская семья и ее прихлебатели тоже не жалели средств. На европейской стороне Босфора был возведен дворец Долмабахче – дорогостоящее сооружение, с огромной люстрой, подаренной королевой Викторией, и другими необычайно уродливыми артефактами (особенно гнетущими были картины, написанные под французских «академиков»). За ним на азиатской стороне появился дворец Бейлербей – благодаря американскому архитектору он оказался комфортабельно соразмерен и удобен для жизни (одним из его первых гостей оказалась французская императрица Евгения). За ним последовал дворец Чираган,
Но султанская семья продолжала тратить и тратить, ее финансы теперь зависели от американских банкиров в Галате и иностранных кредиторов, которые смогли получить очень выгодные условия. Этот период раннего оптимизма – султан Абдул-Азиз посетил Запад, его племянник Мурад очаровывал Париж, бесхитростный концерт турецкой музыки дали королеве Виктории в Хрустальном дворце – подошел к концу в начале 1870-х годов. В Вене случился финансовый крах, который через Германию распространился дальше, и займы перестали течь в Константинополь. В 1875 году было объявлено банкротство. Империя двинулась к финальному акту.
Часть седьмая
Конец империи
Почти целый век со дня Кючук-Кайнарджийского договора империя стояла перед огромным большим бедствием. Банкротство 1875 года заставило отвернуться от нее английских и французских держателей бонов, хотя, по правде говоря, они вели дела чрезмерно жестко: в итоге империя выплатила долг, в несколько раз превысив проценты, без оплаты («амортизации») основной суммы.
Но были и другие проблемы, еще хуже. Чтобы выплатить этот долг, правительство подняло налоги, и христиане начали мятеж. Он перекинулся на османский Крит, где греческие националисты рвались воссоединиться с материковой Грецией, хотя добрая треть местного населения была мусульманской. В 1866 году греки устроили резню. Затем в 1875 году против налогов восстали крестьяне Герцеговины – отчасти восстание было направлено против попыток уменьшить контрабанду табака, основного товара в этих областях. Это восстание распространилось в Сербию, а оттуда, в свою очередь, в земли болгар.
Тут оказались свои сложности. Средневековая Болгария представляла собой настоящую балканскую империю, протянувшись в Грецию и к Адриатике, но она пала перед турками, которые в результате стали управлять этими землями через греков, доминировавших в православной церкви. Когда сюда прибыли американские миссионеры, они приложили усилия для стандартизации образования и даже изобрели язык, на котором обучали людей грамоте; до того болгарская верхушка говорила по-гречески. В результате появился столь странный продукт, как болгарский национализм.
Однако ранее болгарским землям пришлось принять беженцев после прежних российских войн – это были татары и черкесы, исповедовавшие ислам и именуемые помаками. Они жили в Болгарии уже века и в целом имели добрые отношения со своими христианскими соседями. Во время второго Танзимата энергичный наместник Мидхат-паша [36] усовершенствовал управление Болгарией, создав здесь муниципальные службы, но отношения между черкесскими беженцами и местными болгарскими жителями были натянутыми – такими же, какие сложились у турок с армянами в Восточной Анатолии. При первых симптомах кризиса произошла резня христиан черкесами, которые испугались, что снова будут вынуждены отправляться в ссылку. До Британии дошли известия о происходящих «ужасах», и опять повторилась история с Хиосом.
36
Мидхат-паша (1822–1884) с 1861 года был губернатором Ниша, а с 1864 по 1872 год – наместником вновь созданного Дунайского вилайета, в 1872 году он на короткое время занял пост великого визиря. (Прим. ред.)
Британские либералы по своей природе были разобщены, и это наглядно проявилось в ирландском вопросе, но их смог объединить в единое целое талантливый лидер. В их среде присутствовал один очень прочный элемент – протестантские диссентеры, которые не присоединились к официальной англиканской
Странным во всем этом было то, что Гладстон действительно знал о Балканах не понаслышке, ибо в период своей зарубежной деятельности управлял Ионическими островами, которые британцы оккупировали в 1815 году. Он не мог не знать, что проблемы не так просты. Кроме того, когда дело дошло до резни, болгары не были невинными овечками – факт, очень легко выявленный британским посольством в Константинополе, которое имело своих агентов в регионе. Посол Остин Генри Лэйрд даже возразил секретарю Форин Офиса лорду Солсбери, заявив, что Гладстон лжет. Это ни к чему не привело.
В итоге странное собрание истеричных священников и надменных профессоров английской истории, которые не знали ничего существенного о регионе, создало карикатурное мнение о турках как о людях, нежащихся в гаремах, курящих гашиш и похищающих девственниц. Причем, как указал А. Дж. П. Тейлор, эти люди получили очень хороший шанс заявить публичный протест по делу, лежащему вполне в пределах своей компетенции. Незадолго до того на Ямайке губернатор Эйр [37] нарушил закон, приказав повесить негров-мятежников; раздался протест людей, которые встали на путь борьбы с рабством – но люди, кричавшие об ужасах, творящихся в Болгарии, включая Гладстона, либо хранили молчание, либо поддержали действия губернатора. Его дружно осудили все самые известные личности того времени, за исключением Томаса Карлейля – Джон Стюарт Милль, Чарльз Дарвин, Томас Гексли. [38]
37
Эдуард Джон Эйр (1815–1901) – известный британский путешественник, исследователь Австралии. С 1848 года находился на государственной службе, в 1862–1865 годах был губернатором Ямайки.
38
Имеется в виду восстание в Моррант-бей на Ямайке в октябре 1865 года, вызванное обнищанием негритянского населения вследствие жестокой засухи и эпидемии оспы. Петиция населения к королеве Виктории с просьбой о помощи была отвергнута в оскорбительной форме (королева предложила не жаловаться, а лучше работать), а губернатор Эйр отдал под суд около двух тысяч крестьян, пытавшихся обрабатывать пустующие земли. Суд над ними вызвал беспорядки, в ходе которых демонстрация негритянского населения была расстреляна местным ополчением. После этого около трех сотен крестьян захватили городок Моррант-бей, было убито 18 ополченцев и местных служащих. В ответ на это губернатор объявил военное положение и отправил в район Моррант-бея карательную экспедицию. Войска практически не встретили сопротивления, но убили 439 человек, около 600 мужчин и женщин были подвергнуты порке. 354 «зачинщика» были схвачены и повешены по приговору военно-полевого суда, среди них оказались как организатор демонстрации в Моррант-бей священник Пол Богль, так и политический противник Эйра, депутат местного парламента Джордж Уильям Гордон, сын шотландского переселенца. Массовое убийство, в том числе казнь белого парламентария, вызвали возмущение в метрополии. Эйр был смещен и отозван, ему предъявили обвинение в убийстве – но правительству удалось избежать для него суда. На защиту губернатора Эйра встал не только Карлейль, но и такие представители культуры, как Чарльз Диккенс и Альфред Теннисон. Ныне Гордон и Богль считаются национальными героями Ямайки, их изображения выбиты на монетах, а здание парламента именуется Гордон-хаус. (Прим. ред.)
Сам Гладстон был записным моралистом, но его дневники, написанные в Греции, несут печать возбужденной фантазии, которой он мог управлять, даже будучи канцлером казначейства, применяя к себе слегка смягченную партийную дисциплину. Но не предчувствовала ли эта когорта негодующих диссидентов, что в течение одного-двух десятилетий их церкви станут почти пустыми, если они не найдут какой-то новый курс?
Как бы там ни было, турки снова оказались в позиции обороняющихся, способные только возмущаться в ответ. Они, как обычно, говорили, что ситуация не столь уж страшна и количество жертв преувеличено. В любом случае это было лишь начало.