Краудсорсинг: Коллективный разум как инструмент развития бизнеса

Хау Джефф

Но Гуллей «подкинул в печку дровишек», разрешив конкурсантам использовать коды других участников, с условием, что будет найдено более лучшее решение задачи. Каждый раз, когда поступало новое решение, его учитывали, оценивали и вывешивали на вебсайте. Каждый участник мог видеть полные программные коды конкурентов, копировать их, вносить свои поправки и улучшения, даже самые незначительные. Уловка же Гуллея приводила к тому, что предложившим самый эффективный алгоритм, а стало быть, и победителем конкурса мог оказаться человек, изменивший всего несколько строк в уже представленном кем-то коде.

Гуллей говорил, что все это напоминает общепринятый процесс разработки программного обеспечения. «В офисе, если один человек найдет

решение проблемы, остальные тут же собираются вокруг, чтобы узнать, как он это сделал. Осознав свои и чужие ошибки, они учтут их в своих кодах. В нашей культуре бытует миф о Томасе Эдисоне, умном парне, который мог решить любую проблему. Он увидит ее, как только войдет в комнату, а на выходе уже будет идеальное решение. В действительности большинство достижений – это продукт коллективной работы. Я хотел сделать конкурс, который бы смоделировал движение мысли по всему миру».

Во избежание недопонимания: конкурс компании Mathworks не столько пример краудсорсинга, сколько демонстрация принципа, который делает краудсорсинг таким эффективным. Этот конкурс по своей сути ближе к экспериментам Пейджа с «искусственными агентами», чем к корпорации TopCoder с ее использованием «толпы» в создании реального ПО. Mathworks поощряла среди своих участников «кражи» ПО для получения наилучшего результата. Натан, участник конкурса из Ирландии, даже написал Гуллею письмо с просьбой учесть, что он страдал «от физической дрожи во время подготовки к покорению кода». На время проведения конкурса некоторые игроки брали отпуска, прогуливали учебные занятия, брали больничные листы – и все для того, чтобы принять участие в гонке за право быть первым в списке лидеров. Гуллей назвал конкурс MATLAB «заразным сотрудничеством» – поразительный парафраз «сопернического сотрудничества» Джека Хьюза из TopCoder.

«Программист потратит ночь на разработку идеального, по его мнению, алгоритма, который должен принести победу. А потом кто-то другой добавляет в него небольшие улучшения и выходит на первое место. Первый программист приходит в бешенство из-за того, что кто-то скинул его с пьедестала, используя его же код! С целью восстановить свое первенство он добавляет в него свое улучшение». По словам Гуллея, в итоге конечной целью участия в конкурсе является не победа, а создание такого улучшения, которое впечатлит и «задвинет» других участников. «Это можно сравнить с системой учета баллов, основанной на деловой репутации».

Выдающимся аспектом конкурса MATLAB стал все же не накал страстей, а то, что в нем интеллектуальную собственность выставили на общественное обозрение, сделали из нее продукт неоднократного использования, и это оказалось необычайно эффективным методом решения поставленной задачи. С момента своего первого проведения в 1999 г. конкурс организуется дважды в год. Гуллей отмечает, что в среднем алгоритм, полученный в конце конкурса, превосходит первоначальный вариант в тысячу раз.

Это доказывает, что в соревновании между теорией и практикой последняя ушла далеко вперед, иначе чем еще можно объяснить такое ошеломляющее улучшение? Очевидно, что наличие большого количества участников – один из важнейших факторов. Многие талантливые программисты смогли предложить более лучшие решения. Так же совершенно очевидно, что процесс стимулировал свободный обмен идеями. Обмен способствовал созданию среды сотрудничества, в которой совершенствовались и без того хорошие идеи. Но все это не объясняет до конца график улучшения алгоритма. Важно учесть: лучшими не обязательно оказывались те, кто вносил наибольший вклад. Часто решающие улучшения, способствовавшие прорыву, делали новички. Или, как выразился Гул-лей, «иногда в игру вступали даже скрипт-кидди и вносили свои малейшие изменения, да такие, что даже Эдисон протер бы глаза и сказал: “Ого!”»

Другими словами, «коричневые носки» одержали победу над группой «Менса». Это может показаться нелогичным. Но

на самом деле сила распределенных сетей была известна еще за полвека до того, как Пейдж начал сталкивать лбами своих «агентов».

Разнообразие и рынок

Экономиста Фридриха Августа фон Хайека часто вспоминают, и не всегда в лучшем свете, как теоретика, взгляды которого сформировали основу политики свободного рынка Маргарет Тэтчер и Рональда Рейгана. Он родился в Вене на рубеже XIX и ХХ вв. Хайек уже был экономистом с превосходной репутацией, когда Гитлер и Сталин пришли к власти. В Лондонской школе экономики Хайек резко критиковал нацистов и Советский Союз за жесткое планирование экономики. Хайек верил, что рынок – очень эффективный механизм, который в одиночку в состоянии регулировать всю экономическую деятельность. Вклад Хайека в экономическую теорию так же велик, как и знаменитая «невидимая рука рынка» Адама Смита. В 1974 г. ему была присвоена Нобелевская премия по экономике. Хайек, имея в друзьях таких людей, как Тэтчер и Рейган, никогда не хотел иметь врагов. Но противоречия, как правило, заслоняют достижения.

В книге «Использование знания в обществе» (The use of knowledge in society51), написанной в 1945 г., он утверждал, что общество не смогло оценить должным образом ту категорию знания, которая не была принята ни академиками, ни корпоративными советам директоров. Речь идет о «знании определенных обстоятельств, времени и места». Основываясь на «определенном знании» или, как сейчас его называют, «конфиденциальной информации», почти каждый человек «обладает преимуществом над остальными, так как владеет уникальной информацией, которую можно выгодно использовать». Хайек писал,

что каждый член общества может владеть лишь малой частью знания, которым обладает общество в целом. Исходя из этого, каждый человек не может знать всех фактов, на которых основывается деятельность общества. «Цивилизация основывается на факте, что мы получаем выгоду от знаний, которыми другие не обладают. И одним из способов, которым цивилизация помогает нам преодолевать это ограничение на уровне индивидуального знания, является… не приобретение новых знаний, но использование знания, которое уже известно и широко распространено среди людей».

Это было написано еще до появления Интернета. Хайек даже представить себе не мог, что объединить и использовать рассредоточенную по всему миру информацию людям поможет Сеть. Конкурс MATLAB мог бы вполне стать доказательством вывода Хай-ека: в мире уже найдены нужные решения, остается лишь отыскать их и собрать в одно «хранилище». Это отнюдь не совпадение, что Гуллей, словно перенимая «язык экономики» Хайека, говорит об открытости своего конкурса как способе «вытягивания конфиденциальной информации друг из друга».

Кропотливые наблюдения позволили Гуллею сделать некоторые выводы об эффективности «заразного сотрудничества». Перенеся данные на график, Гуллей определил, что успех достигается за счет больших скачков, за которыми следуют относительно продолжительные периоды незначительных улучшений52. «Люди будут вынюхивать недостатки в алгоритме, как гиены вынюхивают падаль. И не успокоятся, пока кто-то не придет и не перетащит тушу в другое место. Тогда все начнется заново».

Диаграммы Гуллея в определенном смысле отражают общий ход эволюции, в которой генетические мутации не подчиняются линейной динамике: для них характерны именно скачки. Теорию «прерывистого равновесия» разработали в свое время биологи-эволюционисты Стивен Джей Гулд и Нильс Элдридж. Но Гуллей вряд ли задумывается об этих параллелях. Он считает, что ясным доказательством природы прогресса в человеческом обществе служат именно его выводы о конкурсе MATLAB. «Мы все изучали историю, в которой все великие люди, например Наполеон, – это некие воины-одиночки. Но в реальности все обстоит намного сложнее.