Край без Короля или Могу копать, могу не копать

Барановский Вадим

— Это же таркър? — прозвучал над головой хоббита голос Кърмахъна, и Фонси проснулся. За его спиной, совсем близко, он услышал чьё-то хриплое дыхание.

— Не твоё дело. Может и таркър, — ответил незнакомый, чуть сипловатый и угрожающий голос. — Твоё дело довести его до Кардуна.

— В Кардуне, — раздался третий голос,

низкий и гулкий, как будто из бочки говорили, — ты продашь его либо одному из нас, либо тому, кто скажет, что его послали мы двое. И всё, больше тебе ничего знать не надо.

Фонси заворочался и чуть приоткрыл глаза. В отсветах костра он увидел Кърмахъна и двух... нет, всё-таки это были не большецы. Один высокий и тонкий, похожий на хлыст, другой — низкий и широкий, смахивающий на очень высокорослого хоббита, — если хоббита одеть в кожаный доспех с железными клёпками, кожу выкрасить бурой глиной, а во рту вырастить пару клыков толщиной с палец. Оба были клыкастые и длиннорукие, с глазами, сдвинутыми назад к вискам. От обоих неуловимо веяло опасностью. Орки, решил Фонси.

Все трое говорили на северном наречии, но Фонси уже совсем хорошо его понимал.

— Это таркър, — сухо отметил Кърмахън. — Я их иногда беру или покупаю, чаще всего через вторые-третьи руки. Но таркър, которого ко мне посреди ночи притаскивают Кончаг и Кзаг — это не простой таркър. И если его захотят выручить...

Высокий орк шагнул вперёд и схватил хозяина обоза за одежду на груди, так что старик едва устоял на ногах.

— Ты что, не слышал, что Кончат сказал?

— Погоди, Кзаг, — произнёс толстым голосом низкорослый орк. — Объясни ему, пускай он не боится. Никакой погони за твоим обозом не будет, старик.

— Погоня будет за нами, — покивал головой Кзаг, отпуская Кърмахъна. — А пока таркъры гоняются за Кончагом и Кзагом по всей Глухомани, ты спокойно доставишь мальчишку в Кардун.

— А уж мы тебя не обидим. Вознаградим щедро, — заверил Кърмахъна Кончаг.

— Вот, возьми задаток, — Кзаг протянул Кърмахъну какой-то длинный свёрток. — За этот ножик в Кардуне тоже щедро заплатят.

— Только смотри, чтобы тебя с этим ножиком не застукали какие-нибудь уруки, — вставил Кончат. — Продавай только людям и только кому-нибудь издалека.

— Нам пора, — сказал Кзаг. — До встречи на Зимовье, старик.

— До встречи, — буркнул Кърмахън, разворачивая свёрток. Когда Фонси разглядел, что было в свёртке, он чуть не сел от удивления. В руках старика мерцал бледно-голубым светом длинный, чуть расширяющийся посередине кинжал с витой рукояткой. Фонси был уверен, что где-то уже видел этот кинжал.

Хоббит перевернулся на другой бок, как бы во сне, и осторожно посмотрел, кто это так хрипло дышал. Его подозрения оказались справедливыми. Рядом с Фонси на земле, прикованный к цепи следом за хоббитом, лежал мальчик-большец, ещё недавно — или уже очень давно, Фонси сбился со счёта дней — гнавшийся за Фонси с кинжалом по

улицам Пустограда.

Торн открыл мутные глаза и посмотрел на Фонси.

— Ешь, — сказал хоббит и сунул мальчику в рот ложку с кашей. — Скоро идти.

В своё время Фонси помогал нянчить маленькую Мирабеллу, а потом маленького Гарри, когда матушка умерла. Так что опыт у него был немалый. Тем более, что парень лежал и не дёргался; не хватал Фонси за волосы и не пытался выковырять глаза. А Исенгар, когда ему было года четыре, ткнул Фонси в лицо вилкой и продырявил любимому братцу верхнюю губу. Нет, большей вёл себя гораздо приличнее.

— Тебя что, не кормили совсем всё это время? — спросил Фонси и зачерпнул, брякая цепью, ещё одну ложку каши. Скоро надо было опять подниматься и идти, а хоббит не знал, сможет ли ходить большей — уж очень тот был слаб.

— Кормили, — неожиданно отозвался мальчик. — Только мало и всё на ходу. Где я?

— Глухомань, — услужливо подсказал Фонси. — По дороге на какую-то Кардунскую зимовку.Это что, невольничий караван?Да.

Торн вскочил на ноги и ожесточённо дёрнул цепь. Цепь не поддавалась, тонкий обруч наручника врезался в кожу. Торн рванулся ещё раз, и ещё. На него начали оглядываться.

— Перестань, — сказал Фонси. — Не сейчас. Сейчас надо поесть. Сам удержишь ложку?

— Не надо мне никакой ложки, половинец! Лучше умереть, чем жить рабом! Клянусь Гламдрингом, я...

— Сиди тихо! — рассердился Фонси. — Стражник идёт!

Стражник действительно подошёл и многозначительно поиграл плёткой. Торн дёрнулся ещё несколько раз, но поняв, что ничего у него не выйдет, злобно покосился на стражника и уселся на землю рядом с Фонси.

— Меня одного притащили? — спросил мальчик.Одного, — ответил Фонси, доедая свою кашу.

— Значит, Лунга и Бера убили... — большец ударил кулаком по земле. — Всё из-за вас, половинцев!.. — он повернулся к Фонси, — ...Ты! ты там был, я тебя видел! Из-за тебя!..

— Что из-за меня? — не понял Фонси. — Я-то тебе что сделал?

Цепь дёрнулась — пора трогаться в путь. Всю дорогу Торн тащился следом за Фонси и рассказывал ему, что это он, Фонси, виноват в его, Торна, теперешнем положении, а также в смерти Лунга и Бера. Из слов мальчика Фонси составил себе примерную картину произошедшего.

Потеряв из виду Фонси, мальчики продолжили погоню за Шельмецом до самых городских ворот, где Шенти юркнул в кусты и исчез — молодец, Шенти! Поглощённые поисками хоббита, молодые большецы не заметили, как на них напали. Перед Торном внезапно оказался толстый приземистый орк — вероятно, Кончат, подумал Фонси — и стукнул мальчика по голове. Следующие несколько дней прошли для Торна, вероятно, как в сплошном лихорадочном бреду: его волокли на себе, перекидывая с плеча на плечо, передавая из рук в руки, время от времени роняя на землю. В сознание он приходил во время дороги редко и ненадолго.