Край без Короля или Могу копать, могу не копать
Шрифт:
— Не угодно ли молодому господину Хийси-Хоншу отварчика испить? — прогибая спину в глубоком подобострастном поклоне, старая Хавага поставила чашку с отвратительным плесневелым отваром на стол.
— Обязательно? — поморщился Фонси.
— Обязательно, господин, — отвечала старуха, — иначе клещовица вернуться может.
Молодой господин Хийси-Хонш вздохнул и приложился к холодному золотому краю чашки.
< image l:href="#"/>Старая орчица не иначе как подслушивала
По всей видимости, господину Хийси-Хоншу и чашка полагалась золотая. Да и одежду подарил ему Гългар такую, что Фонси в Шире засмеяли бы.
— То есть, Белладонна засмеяла бы, — признал Фонси, глядя на висящий в углу короткий, отороченный мехом, кожаный кафтан с золотым тиснением вдоль рукавов и ворота. Штаны из плотной замши, сапоги с таким же тиснением и оторочкой, высокая шапка из неизвестного Фонси меха — похоже на медвежий, только белого цвета [38] — и из такого же меха тяжёлый плащ дополняли наряд. Рубашка под кафтан, надетая на Фонси сейчас, тоже была из замши, только очень тонкой и мягкой, а вот нижнюю рубашку со штанами и жилет Фонси оставил свои, не желая расставаться с удобством потайных карманов.
38
На берегах северного моря действительно обитают торнгаски — белые звери, похожие на огромных медведей с длинными, вытянутыми мордами и шеями.
Белладонна засмеяла бы. И Лилия тоже. И Сумбо. А вот Сембо или братец Грим уже не стали бы смеяться, а прикинули бы, сколько золота на тиснение пошло. И батюшка не стал бы. А уж папаша Чистолап как не стал бы...
Фонси представил себе, как стоит у ворот Большого Смиала, облачённый в одежды ширадурбага, позади него в угрожающих позах, с руками на рукоятях ножей, стоят Кончаг и Кзаг, а впереди — Чистолапы всей семьёй: и Том, и Барт, и все остальные, включая тётушку Фиореллу, и они расступаются и пропускают вперёд Лилию, в свадебном платье, в венке из белых роз на склонённой голове, с распущенными тёмными волосами... Лилия поднимает голову и смотрит на Фонси остекленевшими пустыми глазами, безжизненными и холодными.
Горло стиснуло судорогой.
— Не поперхнитесь, господин Хийси-Хонш, — проскрипела Хавага, — обязательно надо отвар до конца допить.
— Поди прочь, без тебя знаю, — бросил через плечо Хийси-Хонш ширадурбаг и прихлебнул отвратительной гадости, нарочито смакуя.
Униженно кланяясь, Хавага исчезла за дверью.
Завтра письмо Смогу отправится на восток, и план Гългара придёт в движение. Отряд орков пройдёт тайными путями отсюда до Ривенделла и окружит долину, чтобы никто не ушёл от не ведающего пощады дракона. Потом в Ривенделл подтянутся другие отряды и разошлют гонцов к остальным племенам орков, чтобы собрать там большую силу. Если захват Ривенделла будет успешным, Болг обещал призвать на помощь своего брата Вергъла, правителя южных поселений. И тогда объединённое войско орков двинется вдоль Западной Дороги, осадит Тарбад, возьмёт Бри и Арчет и на остаток лета зароется в землю в ширских холмах. А дальше — короткая война с Разъезжими и осада Митлонда. А на эту осаду уже потянутся и северные племена вроде жарвов и скрефенов, и разбойничьи шайки из Минхириата и прочих краёв без короля — всем захочется поживиться. Ну а потом вернётся Король, увидев, какие дела творятся в его честь, не может не вернуться, и тут-то всё будет так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать, — припомнил Фонси давешнюю беседу с Гългаром. Ни в сказке сказать, ни пером описать... — в голове хоббита забрезжила какая-то смутная идея, — что написано пером, не вырубишь топором...
Фонси придвинул стул к полкам, взобрался на него и с трудом стянул вниз золотую плашку. Из внутреннего кармана жилета на свет явился напильник гномов. Он и железо-то резал превосходно, а золото ему было просто как масло — можно и новых рез начертить, и старые замазать.
—
Хоббит завернул плашку в сукно и затащил обратно на полку. Сердце бешено стучало. Чтобы успокоиться,
Фонси сел перед шаром и привычным волевым усилием взмыл в воздух с вершины Пустоградской башни.
Дома у батюшки на стене висело немало карт — батюшка в своё время немало по свету странствовал и потому их очень любил, — и Фонси привык, что, например, лес на карте обозначается несколькими деревьями, город — красивой башней, деревня — маленьким домиком, а, скажем, горы — острыми вершинами. И все они на карте выглядят одного и того же размера.
А если смотреть с высоты птичьего полёта, то выходит, что горы-то ещё кое-как найти можно, а вот разыскать город уже гораздо сложнее, потому что дома и башни на деле ни в какое сравнение с горами по размерам не идут. Несколько дней Фонси, как обалдевшая ворона, кружил над Севером, прежде чем отыскал Кардун, а Гундабад до сих пор не мог найти.
«А зачем, спрашивается, я тут в небе кружу, как обалдевшая ворона?» — подумал Фонси. — «Гундабад это гора, а крепость и город сделаны внутри горы и на южном склоне, хоть это мне Хавага рассказала. Надо опуститься на какую-нибудь вершину и оттуда смотреть на все другие».
Вершина горы Гундабад была точь-в-точь такая, как горы на карте — высокая и остроконечная. В сторону от неё отходила словно бы каменная стена пониже, а в седловине между Гундабадом и соседней горой — Фонси не знал, как она называется — было сделано огромное каменное крыльцо — это и был город-крепость Гундабад, построенный в давние времена гномами, а теперь, после того, как гномов вытеснил с Севера Бессмертный Король, принадлежащий оркам. Серые каменные здания и загоны — верно, для троллей — тянулись от горы до горы полукругом и ступенчатыми ярусами спускались к обрыву, откуда дальше вниз шла такая же невероятная дорога, прикреплённая к скале только одним краем, как та, что Фонси видел по пути из Кардуна.
«Только один вход и выход», — понял Фонси, — «вот почему гномы так долго держали осаду, а крепость так и не взяли. И дорога наверняка охраняется, так что убежать по ней не получится. Что ж, будем искать выход, которого нет».
За следующие несколько дней Фонси изучил окрестности Гундабада не хуже, чем Тукборо. Путь наружу был не один — было ещё несколько желобов, по которым с горы спускали мусор, да ещё с двух краев седловины спускались длинные и ржавые цепи, приделанные к подъёмному приспособлению с колёсами и воротом — судя по размерам, крутить его должен быть тролль. Тут главное, чтобы, пока спускаешься по цепи, тебя этот тролль обратно не выкрутил.
Дороги от Гундабада отходили на восток и на запад. Пологий спуск переходил в западную дорогу, довольно широкую и ровную, должно быть, это и была дорога троллей, что поминал в свое время Кзаг. Восточная дорога была поуже и поизвилистей.
На юг уходили какие-то совсем невзрачные и неприметные тропинки, но именно их отправился исследовать Фонси — по этим тропам Гългар собирался отправить отряд в Ривенделл.
Тропа петляла между скал, поднималась на два перевала, проходила мимо какой-то длинной и узкой долины — Фонси захотелось задержаться и осмотреть её как следует, но он не стал, — огибала скалистую гряду, служащую этой долине северной стеной, сужалась в этом месте до ширины в три-четыре хоббитских шага, потом поднималась ещё на один перевал, опускалась в ущелье, проходила над бьющим из скалы ручьём и заканчивалась на вершине холма, откуда открывался сам Ривенделл — глубокая и длинная долина, уже начинающая зеленеть, хотя вокруг всё ещё желтела прошлогодняя трава и вереск.
Фонси улыбнулся и начал спускаться в долину. Хоть посмотреть, какой он, этот самый Последний Уютный Дом, раз уж не удастся расспросить Шельмеца, как ему там понравилось.
Но едва показались внизу крыши и мосты Ривенделла, Фонси остановился.
«Мне надо не Уютный дом рассматривать», — сказал он сам себе, — «а места под Гундабадом изучать. Если повезёт, в Уютный дом я и сам попаду когда-нибудь».
И он отправился назад вдоль потайной тропы — исследовать места под Гундабадом.