Край вечных туманов
Шрифт:
Я не желала с ним разговаривать. Не желала ничего слушать. Зажав уши руками, я побежала прочь.
Теперь уже назад, в город.
Была ужасная ночь. Темное, затянутое тучами небо рассекала ослепительно-голубая молния, и оглушительно гремел гром. Ливень не прекращался ни на минуту. Все пропиталось водой – одежда, порох, боеприпасы. Земля размокла, в жидкой грязи можно было утонуть по колено. Шум ливня смешивался с грохотом мощных валов, обрушивающихся на стены города. Это был океан.
Непрерывно
Было 29 марта 1793 года, страстная пятница. Уже три дня вандейское воинство безуспешно осаждало с суши крупный фортификационный пункт, город Ле-Сабль-д'Олонн.
– Когда же все это кончится?! – кричала Мьетта в отчаянии, яростно стуча ногами о бревно, свалившееся на нас откуда-то сверху и едва не задавившее.
Мы понятия не имели, что происходит на поле боя, чья сторона берет верх, но подсознательно чувствовали, что сегодняшняя ночь станет решающей в этой непрерывной осаде. Бомбардировка Ле-Сабль-д'Олонна не прекращалась, кажется, ни на мгновение. Ливень усиливался. Волны бушевали все неистовее, с яростной силой обрушиваясь на крепостные стены, словно желая пробить их и помочь вандейцам.
– Их там всего горстка, а нас – девять тысяч. Чего же наши тянут волынку?
– Может быть, к синим подоспела подмога, – высказала я предположение.
– Подмога? Ха! Откуда? Разве что с неба!
– Подмога могла прийти по морю. Вполне могла. Взять хотя бы остров Ре – он рядом, и там мощный республиканский гарнизон.
– Ах, мне все равно, все равно, все равно! – закричала Мьетта. – Только бы поскорее этому наступил конец! Или они нас возьмут, или мы их, лишь бы конец!
Она была на грани истерики, и у меня не было никаких сил, чтобы успокаивать ее. Я сама чувствовала себя не лучше. Провести три дня кряду в такой обстановке. Я вся пропиталась порохом, дымом, не говоря уже о соленых запахах океана. В ушах непрерывно слышалось жужжание ядер.
– Я хочу есть! Черт возьми, у меня со вчерашнего дня в желудке ничего не было!
– Какой смысл есть, если нас могут в любую минуту убить? – спросила я.
– Ты – как всегда! Всегда успокаиваешь! А я не желаю думать о том, что будет через минуту. Я хочу есть сейчас.
Я протянула ей одно сухое печенье. Правда, это раньше оно было сухим, теперь же пропиталось водой. Мьетта взглянула на меня исподлобья, блеснула узкими глазами.
– Ладно уж, спасибо. Только давай поделимся.
– Я не хочу есть.
– Знаю я твои отговорки. Вот, держи половину!
Я равнодушно сжевала свою долю. Ливень полил так сильно, что под нами уже чавкала вода.
– Надо куда-то убираться отсюда, – заявила Мьетта решительно. – Иначе нам тут и конец
– Ты можешь идти. А я нет.
– Почему?
– Герцог де Кабри, этот мерзавец, бродит где-то поблизости. Я в этом уверена.
– Похоже, он даст отрезать себе ухо, лишь бы насолить тебе.
– Да. Он меня ненавидит.
– Шаретт умеет выбирать охранников. Что ж, тогда я тоже останусь. Страшно уходить одной.
Мы обнялись, крепко прижались друг к дружке, и нам стало как будто теплее. Сердца у нас обеих бились, как у загнанных зайцев. Несмотря на ужасную обстановку и различие характеров, в груди у меня шевельнулось что-то вроде нежности к Мьетте. Господи ты Боже мой, что за шальной нрав. Авантюристка, искательница приключений, мародерка и маркитантка, а в то же время – такая верная подруга.
Мьетта всхлипнула, крепче прижалась ко мне.
– Ты помнишь свое обещание?
– Какое?
– Ну, когда Шаретт станет тебя одаривать, ты подаришь мне что-то, правда?
Меня даже передернуло от отвращения.
– Ты такая глупая, Мьетта. Во-первых, для этого еще нужно остаться в живых. Во-вторых, я скорее умру, чем приму от этого негодяя хоть что-нибудь.
– Что поделаешь, – вздохнула Мьетта, – если я так люблю красивые вещи, а их у меня так мало.
Под утро ливень прекратился. Моросил холодный мелкий дождь, но это было ничто по сравнению с тем, что мы пережили. Вместе с ливнем понемногу затихал и бой. На рассвете вдоль бивуаков промчался всадник, вздымая кучу грязных брызг, и прокричал: «Синим пришла подмога с острова Ре!» Всем стало ясно, что бой проигран.
Вандейские отряды сняли осаду Ле-Сабль-д'Олонна. Затем разъединились и разошлись в разные стороны. Каждый предводитель уводил своих людей в те края, что считались его вотчиной. Шаретт с войском отходил в болота Марё, Мьетта и я тряслись в мокрой старой телеге, прячась от дождя под драным тряпичным навесом. Дно телеги было устлано старыми размокшими газетами. Отрывая от досок влажные куски бумаги, я понемногу выискивала важные сообщения. На северном и северо-восточном фронтах дела у республиканцев неважные. Французов побили в Голландии, в войну против Франции вступил имперский сейм. Генерал Беррюйе, терпящий от вандейцев поражение за поражением, смещен и заменен Бироном. Можно не сомневаться, что Беррюйе ожидает гильотина.
И – самое главное… Конвент принял закон о мятежниках – суровый, решительный, жестокий, как того и следовало ожидать. «Всякий участник контрреволюционного мятежа, взятый с оружием в руках, в 24 часа передается в руки палача и будет предан смерти». За ношение белой роялистской кокарды – тоже смерть. Конвент выбрал тактику «выжженной земли»: мятежные деревни будут стерты с карты Франции, сожжены, уничтожены, все дома разрушены. Словом, принципом «Французский запад, либо республиканский, либо пустынный» пытались сломить, укротить непокорную Вандею.