Край воронов, или Троянский цикл
Шрифт:
– Ты, сын, в домах коридоров не любишь, а сам в себе все коридорами петляешь и ищешь параллельных миров…
– Мама, это же большая разница! Мои коридоры всегда полны и живописны, а тут сплошная пустота, в квартирах никого нет… Зачем тогда настраивать такие высоченные дома?..
– А маленькая красная пристроечка в четыре этажа тоже стоит пустая. Тебе от этого легче?
– Нет, тот дом я люблю! Трой, ты представляешь, там крыша настоящая, сияющая, а не плоская. И на заборе остроконечники. И подземный гараж.
– Выглядит, конечно, как дворец. У вас в районе, Трой, уже начали такие
– Да. И их могут раскупать для детей, на будущее. Поэтому они пока и стоят пустые…
– Вот интересно, – сказал Артем, – а может один хозяин купить весь этот дом? Ходит он, ходит по этажам, внизу у него одни помещения, вверху другие. И все квартиры у него обставлены под разное…
– Сказочник, – резюмировала мама, – да еще и не оригинальный. Копируешь сюжет о мальчике – владельце «вчерашнего дня», где нет никого, кроме него… и сотен пустых домов.
– Тетя Селена, – сказал Трой, – необыкновенно чистым и звонким детским голосом, стараясь еще и заглушить ее последние слова дребезжанием своего стакана, – а можно, Артем поедет со мной на новую квартиру, пока еще там просторно и можно играть в эхо? Папа сейчас начал мебель возить, он нас заберет и обратно привезет.
– Ой, мам, а правда… можно, я… И я тебе расскажу… <…>
7.
– А дальше «слова», – провозгласил Артем. – Раз ты себя признаешь победителем в диспуте, то начнем с твоего примера. Вот что ты делал сегодня такого, чего вчера не делал?
– Такое как раз есть. У-бор-ка!
– Отлично. Значит, с меня слово на «а»… О чем я все время мечтаю? И… это не машина!
– Да ладно! Все равно это – «авто». Меня-то не переспоришь!
– Загадывай на «о». Я себя неудачно выдал…
Тут Немеркнущий хитро прищурился в темноту и сформулировал следующее:
– А чем я занимаюсь с момента полового созревания?
Артем захохотал в трубке:
– Возможны два варианта: либо «онанизм», либо «образование». И я больше склоняюсь к последнему, несмотря на все твои каверзы в вопросе. Так бы и спросил: «Что я так упорно преследую с 15 лет?» Ну как, загадывать мне на «е»?
– Давай-давай. Не думаю, что это сильно большой срам – признаться, что не занимаешься онанизмом!
– А вот как ты думаешь, кем я стану, пока у меня не появится любимая девушка?
– Ну… Епископом вряд ли, а то потом и не женишься. Так что однозначно – евнухом!
– Да, брат, будем считать, что девственность свою мы обсудили. Давай на «х». Ума не приложу, что можно загадать на эту букву…
– А первое, что пришло в голову!! Данное слово заложено в фамилии девушки, которую я, первую, ударил в своей жизни.
– И надеюсь – единственную! Помню-помню. Хрусталёва. Хрусталь!
– Поразительная память! Твой ход на букву «л».
– Чего я так и не познал в своей жизни?
– Так и хочется сказать – любви…
– Увы! У тебя еще две попытки.
– А я сдаюсь. Могу надолго задуматься, а это, наверное, не по правилам игры.
– Ты проиграл, друг мой суслик!
– И что там на самом деле?
– Ласка, – произнес Артем проникновенно. – Женская ласка. Любовь-то я испытывал. И без взаимности еще как испытывал! Она меня прямо-таки
– А как ни странно, суть-то одна: не было ласки, не было взаимности. А без этого какая любовь? Я сбился на фрейме… Что с меня причитается за проигрыш?
– Совместный завтрак у моего брата в кафе. Воскресенье, 7 утра!
Хм… Помолчали и попрощались…
8.
Артем и Трой стояли перед четырехэтажным домом из свежего кирпича с остроконечной сияющей крышей. Забор с башенками не успел запылиться и бросался в глаза резко очерченными цементными швами. Застекленные решетчатые лоджии глядели на мягкие беговые дорожки и высокие трибуны с зияющими кое-где пустотами между скамеек. Стадион был пуст, но в воздухе висел аромат травяных банных настоев. Возле белоснежной стены трибуны напротив приоткрытой внутрь двери стояли два строгих джипа, в одном из них наигрывала музыка. Третий вездеход, принадлежавший Данаевым, разительно отличающийся от обоих бардовым покрытием и почти непроницаемой тонировкой стекол, распространял наработанную бесшумным мотором теплоту. Подкатываясь к Артемовым ногам, она колебала в нем напряженную пружину, готовую вывернуться наружу бестолково фонтанирующими возгласами. Однако он сдерживался и напускал на себя идиотическое глубокомысленное смирение. Он ожил только после того, как тяжелая подъездная дверь закрылась за ними и они очутились в гулкой пустоте тремя ступеньками ниже уровня распахнутой в квартиру двери.
– Я ему расписываю прелести наших новостроек, а он совершенно спокойно проживает в идентичной!
– Переезжаю только…
– Ты меня не предупредил, и это свинство…
Тут в дверном проеме выросла статная фигура с рельефными плечами. Круглые зеленые глаза, придававшие всему лицу известную звездную привлекательность, имевшую корни свои в излишнем сходстве с матерью, насмешливо уставились на Артема.
– О чем тебя не предупредили? Ты споткнулся? Осторожно, ступеньки.
– Да дома одинаковые, – бессильно промычал тот, упрямо встряхивая головой.
– Я эмоцию не понял… Папа! Артему все банально…
– А по-моему, он удивлен, – гулко сказал голос Троя.
Ворконий меж тем трясся от смеха и не отставал:
– Брат, тебе не страшно, что у нас на двоих три одинаковых глаза?!
– Да ты пойми, рядом со школой построили такой же дом… А мы уехали. Наверное, обидно?
– Слышишь, папа, тут говорят: ты сглупил!
Внезапно Ворконий отъехал в сторону и оказался в цепких руках Исая Данаева; они были одинакового роста, но коренастый отец умело вертел старшего сына в промежутке между собой и косяком. Неловко прижатая локтем рулетка полетела на пол.
– А хочешь, я тебя расстрою? Твой шкаф не пролезет в твою комнату. Ну кричи: «Где ж вы, мои холостяцкие этажерки?»
– Я его в зале поставлю… Отпусти меня, батя. Твой пушистый котенок Трошка стоит внизу…
– Да там же целый и нешуточный Трой! Между прочим, гигантская личность! Почти гражданин мифического города! Благословитесь, дети мои, и войдите в эту далекую обитель, ибо остальные дома уже расхватали. И квартиры рядом со школой, видимо, уже принадлежат будущим друзьям Артема…