Кречет - 3
Шрифт:
– Если я вам дам эту сумму в долг, - сказал ему Пьер-Огюстен, - мы обязательно поссоримся. Я готов сейчас же с вами поссориться и сэкономить двадцать пять луидоров.
Но Мирабо не оценил шутки. В самом начале октября он опубликовал грязный памфлет о компании по водоснабжению Парижа, одним из активных учредителей которой был Бомарше, обвинив драматурга в том, что он хочет разорить парижских водоносов и изуродовать улицы города при проведении канализационных работ.
В субботу 6 октября Турнемин, проведший ночь без сна, постучал в дверь кабинета писателя. Бомарше только что прочитал
– Что вам надо?– громыхнул он, забыв о вежливости. Но Турнемин был спокоен.
– Извините, что беспокою вас в столь неподходящий момент, но я больше не могу ждать. Бомарше, друг мой, если вы не хотите, чтобы я сошел с ума под вашим кровом, отпустите меня.
Писатель немного успокоился и внимательно поглядел на Турнемина.
– Вам здесь надоело?
– Что вы! Я вам так благодарен! Но я вольная птица и не могу жить взаперти. Я живу у вас больше месяца! И теперь, когда у вас неприятности...
– Неприятности у меня постоянно.., и посерьезней, чем эта бумажка! прорычал Бомарше, отбрасывая газету на край стола.– На этот раз их разозлил мой растущий успех, - добавил он с простодушным хвастовством, оно одновременно было его недостатком и достоинством.– Если хотите, возьмите почитайте...
Бомарше вскочил и распахнул дверцы книжного шкафа, полы широкого ярко-красного домашнего халата порхали, словно крылья гигантской бабочки, и вытащил большую книгу в сафьяновом переплете. Он бросил ее на маленький столик, служивший продолжением его большого стола, и жестом пригласил Турнемина. Надпись "Ступени моего пьедестала" позабавила Жиля.
Но Бомарше уже раскрыл книгу, и Турнемин увидел, что она была полна пасквилей, памфлетов, песен, стихов, анонимных и неанонимных писем, словом, огромная коллекция обид, нанесенных писателю.
– Вот, - сказал Бомарше не без гордости.– Вот все, что уже обо мне написано! В один прекрасный день они послужат для моей славы.
Ахинея Мирабо займет здесь почетное место, ибо пройдоха талантлив.
– И вы не станете отвечать?!– спросил Жиль, быстро проглядев памфлет.
– Я... Да как же! Но здесь речь идет не только обо мне, я не позволю клеветать на компанию водоснабжения и охаивать прогресс! Кстати... может, действительно пора вернуть вам свободу, мой друг, ведь мне придется уехать в Киль, чтобы напечатать достойный ответ, а заодно выяснить состояние моего издания произведений Вольтера. (Чтобы издать "Интеграл" Вольтера, Бомарше пришлось организовать типографию в Киле на земле марграфа де Бада. Во Франции произведения Вольтера были запрещены.) Раз у нас в некотором роде война, я не хочу, чтобы у Терезы были какие-нибудь неприятности в мое отсутствие. Этому Мирабо платят банкиры, заинтересованные в крахе нашей компании. Он продажный, гнусный писака, да он родную мать продаст в бордель за пригоршню золота!
В гневе Бомарше становился неистовым, грубым, губы его кривились презрением и страхом, но боялся он не за себя, а за ту, кого называл своей "хозяйкой" и которая так долго ждала, чтобы он назвал ее своей женой.
– Что касается вас, - продолжал он более спокойным тоном, - мне тоже кажется, что пора открыть
– Почему вы не женитесь?– прервал его Турнемин.
Бомарше удивленно умолк, потом в его глазах загорелись озорные искорки.
– На ком? На Превии?
– Не надо, Бомарше... Ваша ирония унижает ее любовь. Почему вы не женитесь на Терезе?
Она любит вас всем сердцем, подарила вам дочь...
Тереза восхитительная женщина, мне хватило месяца, чтобы это понять, а вы за десять лет не разглядели, что именно такая жена вам нужна?
– Откуда вы знаете, кто мне нужен?
– Но это же видно! Вам здесь хорошо, вы счастливы. Кроме того, она молода, а вы уже...
– Знаю! Но мне еще интересны и другие женщины!
– Пускай, заведите любовниц, но сделайте Терезу мадам Бомарше. Вы в таком возрасте, когда мужчина ищет стабильность в семье.
– Я уже был женат два раза и оба раза неудачно.
– Третий раз окажется удачным. А вдруг ей кто-нибудь понравится? Она честный человек, она уйдет. Что вы тогда будете делать? Вы не знаете, как страшен опустевший дом, - закончил молодой человек, думая о Жюдит.
– Переживу как-нибудь!– воскликнул Бомарше, выходя из себя.– А вы, сударь, перестаньте заниматься чужими делами, ваши еще хуже запутаны! Может, вы и правы. Я подумаю.
– Спасибо. Заступившись за Терезу, я лишь хотел выразить то восхищение и уважение, какое питаю к ней. Извините, если вмешался в ваши дела, я сделал это исключительно по дружбе...
– Я верю, верю... Пойду предупрежу Превия.
Но этого делать не пришлось. Бывают в жизни дни, когда судьба открыто распоряжается нами: бессонная ночь Турнемина, заставившая его срочно требовать освобождения, послужила началом странных приключений.
Неожиданно появился посыльный с письмом, адресованным г-ну Карону де Бомарше. В конверте оказалась записка, составленная из ничего не значащих фраз, греческих букв и цифр, казалось, это был плод чьей-то разыгравшейся фантазии.
Получив записку, Пьер-Огюстен заперся в своем рабочем кабинете. Он поднял одну из половиц паркета и вынул маленький ларец, открывавшийся с помощью крошечного ключа, висевшего среди золотых брелков и драгоценных камней на цепочке от часов старого экс-часовщика Карона.
Из ларца он достал небольшую тетрадь, раскрыл ее, нашел нужный шифр и прочитал записку. Закончив, убрал тетрадь в ларец, а ларец под паркет, открыл дверь и позвал Жиля.
– Можно сказать, что боги помогают вам, мой друг. Вы хотите нас покинуть, и вот король дает вам специальное поручение. Его Величество считает, что, должным образом преобразившись, вы можете появиться на свет Божий.
– Все это вы здесь прочли?– спросил Жиль, вертя в руках непонятную записку.
– Да, и не только это. Король пишет, что ваш труп отправили в Бретань, чтобы похоронить по-христиански на кладбище вашего родного городка Эннебона, если я правильно расшифровал.