Кречет - 3
Шрифт:
И тотчас попадется что-нибудь...
– Чудесно!– воскликнул Жиль.– А чьи слова? Графа?
– От первого до последнего слова. Ты же знаешь, он считает себя великим поэтом.
– И пускай считает! Но пока я не вижу, как эта фантастическая сеть поможет ему погубить королеву? Конечно, Ее Величество будет недовольна задержкой, ведь она не собиралась причаливать в Сент-Ассизе и спускаться на берег.
– На берег ей спускаться не придется, просто она будет вынуждена посмотреть спектакль, исполненный танцорами и комедиантами герцога Орлеанского, после чего сеть
– Как если от него что-нибудь останется?..
Графиня взволнованно зашептала:
– Потому что корабль должен взорваться.
– Взорваться!– повторил Жиль, словно печальное эхо.– Но.., но ведь герцог не станет салютовать из пушек по кораблю королевы... И на потешной гондоле не может быть порохового склада, это же не военный корабль...
– И тем не менее на борту есть порох, где, клянусь тебе, я не знаю. Зато я знаю, как все произойдет: лодки с певцами и музыкантами подплывут к остановленной гондоле. На одной лодке будет человек, знающий, где среди позолоченных скульптур и других пышных украшений корабля спрятан позолоченный фитиль. Он подожжет его.
– Чудовищно!– глухо пробормотал Жиль.– Такая ненависть к женщине и детям чудовищна!
– Это не ненависть, а скорей, доведенные до крайности амбиции. Но я тоже считаю, что это чудовищно, тем более что в трагедии обвинят ни в чем не повинного Луи-Филиппа, ведь взрыв произойдет у дверей его дома. Гнев короля будет страшным, он велит четвертовать несчастную семью. Но каков принц! Только подумай: чтобы подозрение не пало на него, он одним взрывом уничтожает королевскую семью и шумных родственников, чья растущая популярность начинает его раздражать. Казнь герцога Орлеанского взбунтует Париж, народный гнев сметет короля... Знаешь, я ненавижу королеву, но эта бойня вселяет в меня ужас.
– А если бы я не пришел?
Анна растерянно поглядела на него.
– Но ты же пришел. Клянусь, и без тебя я попыталась бы что-нибудь предпринять. Я никого не искала, потому что знала: ты придешь, я так хотела тебя увидеть. Куда ты?
Но Жиль уже бежал к лошади, снедаемый беспокойством за семью своего повелителя. Анна бросилась за ним, подхватив многочисленные шуршащие юбки, и нагнала его только тогда, когда он уже поставил ногу в стремя. Она схватила коня за узду.
– Останься!– закричала она.– Ты не смеешь бросить меня, словно старое письмо или выжатый лимон! Ты должен остаться! Я достаточно уже рисковала своей жизнью и теперь жду, чтобы ты заплатил мне за риск!
Ее глаза яростно сверкали, лицо исказилось, она была на грани помешательства.
– Любовь? Она может подождать. Как можно заниматься любовью, когда королева спит на пороховой бочке! Я должен ехать, но. Бог свидетель, мне еще о многом надо вас расспросить, но только не сейчас...
– Что ты задумал? Попасть на корабль? У тебя еще есть время: она ночует в Корбей и в Сент-Ассизе будет только утром. Впрочем, на корабль ты все равно не попадешь: он хорошо охраняется, а ты мертв... Пойдем лучше со мной, недалеко, в охотничий павильон. Всего лишь на час...
– Ни на час,
– Лжешь! Если ты сейчас уйдешь, ты больше не вернешься! Зачем я тебе все рассказала?– добавила она с горечью.
– Нет, я вернусь, клянусь честью, я приду в охотничий павильон, только не знаю когда... Подождите немного.
Но она не слушала его, быстро достала свисток и поднесла к губам. Резкий свист прокатился по спящему лесу. Тут же из-за кустов и деревьев показались вооруженные люди.
– Только час, - повторила она удивительно спокойным голосом, - через час ты будешь свободен, но не раньше. Лучше подчинись добровольно, а то вдруг я раздумаю отпускать тебя.
Ей ответом было презрительное молчание.
– И это вы называете любовью?
Она невесело рассмеялась.
– Не знаю, я еще не разобралась. Но я страшно изголодалась по тебе, разве можно требовать разумных поступков от умирающего с голода. Не серди меня, сделай то, что я прошу, если не хочешь, чтобы мои люди силой отвели тебя в охотничий павильон.
Резко оттолкнув графиню. Жиль вскочил в седло, решив с оружием в руках пробиваться сквозь строй ее слуг, как вдруг спокойный, немного гнусавый голос, без труда заглушая визг графини, проговорил по-английски:
– Кажется, здесь нужна моя помощь?
Жиль расхохотался: Анна де Бальби яростно билась в руках гиганта в бобровой шапке.
– Привет тебе, брат мой!– добавил Тим с легким юмором.– Теперь скажи малышке, чтобы она убрала этих олухов, если ей, конечно, своя голова дорога.
Жиль увидел дуло пистолета, прижатое к виску мадам де Бальби. Для укрощения женского гнева Тиму хватило и одной руки.
– Не нужно!– отрезала Анна.– Я тоже понимаю по-английски.
Громким голосом она приказала слугам уходить и ждать "в доме".
– Хорошо сказано, - заметил Жиль. Нагнувшись, он приподнял Анну и закрыл ей рот жадным поцелуем.– Жди меня, моя красавица, - добавил он, опустив ее на землю, - и не бойся.
Прежде чем луна поднимется снова, я вернусь к тебе и мы рассчитаемся. Тим, у тебя есть лошадь?
– Черт возьми, - только и ответил Тим, выводя из леса спрятанную там лошадь.
Оставив графиню; похожую на одинокое белое облако или печальное привидение, оплакивать его отъезд на круглой террасе Пти-Кавалье, Жиль в сопровождении Тима Токера быстро скрылся за темными колоннами деревьев, осыпавших их мертвой листвой...
– Как ты здесь оказался?– спросил Жиль, когда они уже спустились к реке.– Это словно наваждение...
– Все очень просто. Когда я услышал свое имя, я посмотрел, конечно, кто меня зовет, и увидел совершенно мне незнакомого бородача. Я решил узнать, откуда этот тип знает мое имя, но он внезапно исчез. Потом я снова его увидел, он следил за каким-то придворным франтом так внимательно, словно тот продал ему испорченные шкурки выдры. Я потерял его из виду, потому что толпа все время двигалась, но, когда он собрался домой, я пошел за ним следом. Очень скоро я догадался, что это ты.