Кречет - 3
Шрифт:
– Только господин барон, госпожа баронесса, двое швейцаров и Эжени горничная баронессы.
– Хорошо!
Бесшумно поднимаясь по лестнице, четверо вошли в вестибюль. В столовой свет не горел и только анфилада салонов была еще освещена.
Жиль осторожно выглянул из-за угла и увидел Жюдит и мнимого барона де Керноа. Молодая женщина откинулась в кресле у камина и, казалось, дремала. Керноа у игорного стола подсчитывал выручку. Больше в бледно-зеленом зале никого не было.
Минуту спустя Керноа отбросил перо и бумагу, потянулся и удовлетворенно зевнул.
–
Мы заработали на триста луидоров больше, чем вчера. Что с вами случилось?
Из глубины своего кресла, не открывая глаз, Жюдит пробормотала:
– Все! С меня хватит! Я достаточно для вас потрудилась! Сколько бессонных ночей я провела, слушая дурацкие галантности этих идиотов!
Я устала. Я больше не хочу так жить!
– Правда? Ваш сундук уже переполнен золотом? А вы знаете, что скоро мы будем богаты, очень богаты?! Еще немного терпения. Должен вам напомнить, что наша основная цель еще не достигнута. Королева так и не пришла к нам...
Внезапно Жюдит очнулась, открыла глаза и встала. Ее зеленое платье подчеркивало лихорадочный румянец, заливший лицо и грудь молодой женщины.
– Я думаю, что она никогда не придет и мы только зря теряем время!
Не отвечая, Керноа взял из шкатулки пачку денег и распушил ее, как веер.
– А про это что вы скажете? Это тоже потерянное время? И, в конце концов, чего вы хотите?
– Я вам уже сто раз говорила: я хочу уехать отсюда! Я ненавижу этот дом и людей, которые приходят к нам играть. Я хочу жить с вами в счастье и мире, достойно и спокойно, как и положено любящим супругам. Зачем нам столько денег? С тем, что у нас есть, мы уже и так можем жить роскошно. У нас будет замок, земли...
Мужчина рассмеялся.
– И это все?! Замок, полный сквозняков, земля, более или менее плодородная, и грязные, вечно недовольные крестьяне, вы этого хотите? Я так жить не хочу! А вы? Вы думаете, я буду долго любить женщину плохо одетую, неаккуратно причесанную, штопаюшую носки в перерыве между двумя беременностями?
– У каждого свои мечты. Мои меня устраивают... Но вы, Джоб? Чего хотите вы? О чем мечтаете? Разве вы меня не любите?
Он пожал плечами.
– Люблю ли я вас? Конечно, люблю! Вы восхитительное создание, но ваша красота слишком ценная вещь, чтобы ее похоронить в глуши. Моя душа тонка, она не выносит обыденности. Для любви мне необходима определенная атмосфера и любить вас так, как я умею, как я однажды уже показал вам, я смогу только при одном условии, что ваша чудесная кожа будет всегда свежа и надушена.
– Вы не говорили этого, когда женились на мне. Вы умоляли на коленях и мечтали о том мгновении, когда я стану вашей. Но вы заставили меня слишком долго ждать этого мгновения...
– И теперь вы раскаиваетесь?
– Нет. Наша первая ночь была божественной.
Я только сожалею, что она больше не повторилась, и я вас вижу очень редко. Я знаю, надо щадить ваше здоровье, но когда мужчина любит женщину, свою жену...
– Все дело в том, что вы ему не жена, он не доктор Керноа.
Турнемин,
Увидев Жиля, Жюдит вскрикнула и обвила руками шею своего мнимого мужа, лишив его, вовсе не желая этого, возможности сопротивляться.
– Вот как? Кто вы такой, сударь?!– вскричал Керноа, делая безнадежные попытки освободиться от нежных цепей.
– Вам незачем знать мое имя. Я муж этой женщины, единственно законный.
– Это не правда!– застонала Жюдит.– Джоб мой муж. Я думала, что он мертв, когда соглашалась на брак с вами...
– Кому вы рассказываете?! Может, вы безумны, но не настолько, чтобы спутать настоящего Керноа с этим типом. Ну же, мой мальчик, как ваше имя?
Освободившись наконец от объятий Жюдит, мужчина поднялся с надменной улыбкой на губах.
– Мое имя? Жена уже устала вам повторять: меня зовут Керноа.
– Ложь! Говорите правду, не то я для начала всажу вам пулю в колено...
– Что вы хотите от меня услышать? Я же вам говорю: меня зовут Керноа.
– Хорошо, вы утверждаете, что вы доктор Керноа, а мне доподлинно известно, что он покоится на дне могилы в Ланво...
По огню, блеснувшему в глазах мнимого доктора, Жиль догадался об опасности. Не опуская пистолета, он осторожно оглянулся. Из соседнего салона на цыпочках крались два гигантских швейцара, в руках у них были дубинки. Но войти в комнату им не удалось. Первый из них споткнулся о ногу Понго и растянулся во весь рост, второй, оглушенный кулаком Винклерида, составил ему компанию. Мгновенно индеец сел верхом на того швейцара, который только споткнулся, и, приподняв за волосы его голову, приставил к горлу кинжал. Керноа позеленел, хотел броситься на помощь молодому швейцару, но наткнулся на дуло пистолета Жиля. Турнемин понял, что жизнь его была особенно дорога хозяину игорного дома.
– Не торопись, Понго, - небрежно сказал Жиль, - перерезать горло этому молодцу ты еще успеешь, если наш дорогой доктор не проявит понимания.
– Нет, нет, прошу вас, - стонал Керноа, - не убивайте его. Я.., я не переживу его смерти...
– Я знаю и это, - гневно бросил ему Жиль.
Затем, повернувшись к ничего не понимающей Жюдит, Турнемин безжалостно добавил:
– Вот видите, дорогая, вы даже не знаете, что происходило в вашем доме. Например, как вам нравятся нежные чувства, которые питал ваш мнимый муж к этому молодому швейцару, чувства, значительно более нежные, чем к вам...
Бледная как смерть, она подняла на Жиля невидящие глаза.
– Нежные чувства? Я не понимаю...
– Понять это трудно, особенно вам, мадемуазель де Сен-Мелэн, при всей вашей гордости и независимости. Но мои слова означают следующее: ночи, которые ваш мнимый муж отказывался проводить в вашей постели, он проводил в постели своего лакея, который был для него и любовником и любовницей. Но вам не надо волноваться, этот человек вам чужой, вы никогда не были с ним обвенчаны. Правду я говорю или нет?– добавил он, обращаясь к самозванцу.