Кречет - 4
Шрифт:
Откуда ни возьмись, появилось человек двадцать - несколько из них, не дожидаясь команды, бросились на Жиля и повисли у него на руках, пользуясь тем, что он буквально окаменел, увидев наконец обнаженной ту, о которой так давно мечтал. Только теперь он начал яростно сопротивляться, но, как ни велика была его сила, врагов оказалось слишком много. Не прошло и минуты, как его связали и, словно сверток, бросили к ногам Легро.
– Раз вы не хотите поладить со мной по-хорошему, - сказал тот и по-волчьи оскалился, - придется убить прелестное дитя. Но
– Подлец! Что вы собираетесь сделать? Это же невинный ребенок...
– Невинный ребенок? С такой-то аппетитной грудкой и круглой попкой? Бросьте! Не может быть, чтобы мужчина с вашей репутацией не попробовал ее. Однако придется разделить трапезу с другими. Вы же, кажется, выступали за равенство? Ну так вот: я придумал для вашей прелестной девочки довольно приятный способ умереть, во всяком случае, поначалу... Я отдам ее своим ребятам, и они, каждый из них, возьмут ее на ваших глазах столько раз, сколько захотят. Потом, если и этого не хватит, чтобы вас переубедить, ее ублажит осел. Можете представить, какова она будет после этого. Ну что, приступим?
– Вы не можете так поступить. Убейте меня, и дело с концом.
– Как, вы хотите, чтобы я лишил вас такого зрелища? Да ни за что в жизни... Переверните девку и привяжите!
Вопли несчастной Мадалены наполнили грот.
Какой-то старик и еще один бандит помоложе с помощью Олимпии перевернули девушку, и при свете факелов, свисающих на крюках с потолка пещеры, взорам присутствующих открылась вся красота ее обнаженного тела: отливающий перламутром живот с золотистой пеной внизу, белоснежная, увенчанная розовыми сосками грудь, нежные ноги - тот, что помоложе, грубо раздвинул их, но его остановила Олимпия.
– Погоди, - сказала она.– Пусть бедняжка хоть немного удовольствия получит.
Приподняв голову Мадалены, она влила ей в рот содержимое золотого кувшинчика и, выпустив голову девушки, как нечто совершенно ненужное, забегала проворными пальчиками по ее телу: постепенно крики ужаса Мадалены сменились счастливыми стонами. Жиль, у которого от удивления глаза чуть не вылезли из орбит, увидел, как чистая Мадалена-недотрога мурлычет и корчится, словно пришедшая на охоту кошка, под ласками колдуньи. Олимпия встала.
– Готова! Ждет не дождется. Кто первый?
– Я и сам бы рад, да вот занят с господином.
Ну так как, шевалье, вы уступаете мне плантацию? Одно ваше слово, и вы сами сможете воспользоваться добрым расположением девушки, которое разбудила в ней наша Олимпия. Посмотрите-ка, наша перепелочка сама так и напрашивается.
Теперь уже Мадалену никто не держал. Закатив глаза, сжав грудь руками, она постанывала, раскачивая бедрами, словно ища партнера. Жиль, изнемогая от желания и бессильной ярости, закрыл глаза, чтобы немного прийти в себя. Сколько еще он выдержит? И зачем терпеть? Помощи ждать неоткуда, даже смерть не спасет - он не может достать из-за голенища свой скальпель.
– Давай, Москит! Ты будешь
Жиль открыл глаза. И увидел, как Жозе Кальвес буквально бросился на Мадалену, с силой вошел в нее, но даже он сам вскрикнуть не успел: захрипевший было от удовольствия Москит вдруг завопил от боли. В спине у него торчала неизвестно кем выпущенная индейская стрела...
Жиль обернулся и увидел, что у входа в пещеру, на скале, стоит Понго, а к нему уже подбегают вооруженные чернокожие - целый отряд под предводительством Франсуа Бонго. Негр - Фула одним взмахом мачете отсек голову разбойнику,. пытавшемуся загородить ему дорогу, - кровь забила фонтаном.
Вторая стрела Понго вонзилась в горло Олимпии, а Симон Легро буквально исчез под накатившей на него волной черных тел, ощетинившейся смертоносными клинками. Он даже выстрелить ни разу не успел.
– Развяжите меня!– вопил Жиль, старавшийся справиться с путами.– Да развяжите же наконец!
Франсуа Бонго одним движением мачете перерезал веревки, Турнемин даже не поблагодарил, его - он бросился на черные спины, под которыми скрылся Симон Легро.
– Оставьте его! Я сам с ним разделаюсь! Он мой!..
Но когда бывшие рабы, которых бывший управляющий подвергал таким мукам, отошли в сторону, на земле остался лежать окровавленный труп, и подоспевший Франсуа отсек ему голову.
– Это для Дезире!– сказал он, засовывая свой трофей в мешок.
А Жиль, обернувшись, попал прямо в объятия Понго - забыв о своей легендарной невозмутимости, индеец смеялся и плакал одновременно.
– Моя рад, что успевать!..
– Понго! Дружище! А я думал, тебя нет в живых! Как тебе удалось привести столько народу?
Как ты нашел эту пещеру?
– Легко! И очень везти тоже. Понго идти по следу убийца госпожа Готье, след приводить к Банановая река, там найти девица Фаншон, не до конца мертвая. Лечить... Но толка нет. Долго умирать и объяснять дорога к пещера...
Похоронив по-христиански Фаншон, Понго вернулся в "Верхние Саванны". По дороге он, спрятавшись за кустом, видел, как Москит уводил Жиля, но догадался, что не стоило убивать посланца Легро, поспешил к Финнегану и с его помощью собрал отряд из работников плантации.
В сражение с Легро готовы были вступить все как один. Понго повел отряд в Порт-Марго, без особых трудностей добыл три баркаса и посадил в них всех своих воинов.
– Остальное - легко! Убивать часовые и нападать на Легро - твоя сам видеть.
Жиль не помнил, чтобы кроличье лицо индейца светилось таким счастьем, такой гордостью.
Турнемин горячо обнял друга.
– Ты спас мне жизнь, Понго! Ты спас "Верхние Саванны" и всех их обитателей! Ты спас Мадалену..
И тут только с удивлением заметил, что в пылу сражения, в радости освобождения совсем забыл про девушку. Она по-прежнему лежала на матрасе, почти без сознания. Окружившие ее чернокожие сбросили Москита, но до нее дотронуться не осмеливались.