Кредиторы эшафота
Шрифт:
Удивленный и озадаченный Поль выпрямился, пристально глядя на Нисетту, которая смотрела на него с веселой улыбкой. "Что же это за женщина?" — думал он. В эту минуту вошел лакей, чтобы накрыть стол, и Нисетта закрыла ему рот рукой, проговорив вполголоса:
— Продолжим, когда останемся вдвоем.
После того как был накрыт стол, поданы и унесены две первые перемены блюд, Поль подвинулся к своей спутнице. Та, довольная этим движением, улыбнулась, говоря:
— Садись ко мне поближе, как прежде.
— Простить мне? Что ты собираешься мне прощать?
— То зло, которое ты мне причиняешь.
— Я причиняю тебе зло?!
— Ты принимаешь такой удивленный вид, как будто я говорю с тобой по-китайски. Вы, мужчины, меня удивляете. Вам нравится легкая любовь. Вы привыкли забывать назавтра же ту женщину, с которой были знакомы сегодня. Я не говорю, что не люблю своего мужа. Я бы солгала, утверждая подобное. Но, чтобы делать так, как поступаю я, нужно чувствовать очень сильную любовь к вам.
Поль пристально глядел на Нисетту, стараясь угадать — правду ли она говорит. Но взгляд и голос казались одинаково чистосердечными.
Видимо, она говорила правду.
Затем он налил ей стакан вина и продолжал вслух:
— Послушай, моя милая Нисетта, ты и в самом деле дурочка. Я очень люблю тебя, и жаль, что ты этого не замечаешь. Ты не умеешь сдерживаться, и если бы я об этом не заботился постоянно, то мы давно нажили бы себе новые неприятности.
— Скажи мне, ты очень любишь Луизу?
— Да, я очень люблю Луизу. Когда я познакомился с тобой, я не обманывал тебя по этому поводу. Луиза — несчастная девушка, с которой я познакомился в более счастливые времена. Она была работницей без поддержки, без семьи, и я чувствовал к ней чисто братскую привязанность. Ты знала все это, когда я с тобой познакомился, и эта ревность кажется мце запоздалой.
— Дело в том, что тогда я верила, а теперь не верю. Я вижу истину — ты любишь, прямо обожаешь, Луизу и не любишь меня.
— В таком случае я не могу объяснить себе твоего присутствия здесь.
Несколько минут Нисетта сидела смущенная. Она молча налила себе стакан шампанского и залпом выпила его.
— Ах, Боже мой! — заговорила она наконец. Ты сегодня очень любезен, а почему? Потому, что ты хочешь знать.
— Что я хочу знать? — спросил Поль, хмуря брови и полагая, что Нисетта угадала его планы.
— Ты хочешь знать, почему я увезла твою обожаемую Луизу к Баландье.
— Хватит, Нисетта, ты совсем с ума сходишь. Луиза сразу же рассказала мне, что происходило у Баландье. Пожалуйста, не делай такой вид. Я все знаю, повторяю тебе, и могу сказать, что ты занимаешься плохими делами. А между тем, Нисетта, ты достаточно хороша, чтобы не опускаться так низко.
— Что ты хочешь сказать? — с досадой проговорила Нисетта.
— Я хочу сказать, что ты хотела
— А, так она сказала тебе это? Хорошо. Да, я пробовала это сделать, но я не занимаюсь этим постоянно. Я хотела сделать это из ревности. Я страдаю, видя, что ты бросаешь меня из-за этой девчонки. Я хотела погубить ее, чтобы убить твою любовь к ней.
— Нисетта, я не могу поверить в твою любовь.
— В таком случае, я повторяю тот же вопрос, который мне задал ты: для чего же я здесь?
— О! Это совсем другое дело. Ты скучаешь, захотела развлечься, прежняя любовь вернулась к тебе на мгновение.
Между тем Нисетта, разговаривая, бессознательно поглощала вино, которое наливал ей Поль. Ее глаза сделались живее, улыбка — веселее. Она пододвинулась к Полю и, глядя ему в лицо, сказала:
— Послушай, скажи мне откровенно: правда ли, что ты не веришь, что я тебя люблю?
— Нет, я верю. Ты меня любишь, но не очень сильно. Твоя любовь не делает тебя счастливой, когда ты удовлетворена, точно так же, как не делает тебя несчастной, когда ей встречается какое-нибудь препятствие.
— Ты так думаешь? Ну, ты действительно глуп, мой милый Поль. О-о! — вскрикнула она, вскакивая и страстно целуя его. — Я очень люблю тебя!
Панафье спокойно наблюдал за Нисеттой и увидел, что довел ее до того состояния, какого добивался. Он налил ей еще стакан шампанского и сказал:
— Ну, выпьем, Нини.
Та послушно взяла стакан, чокнулась и выпила залпом. Тогда Панафье привлек к себе молодую женщину, говоря:
— Слушай, Нисетта, я хочу с тобой объясниться, но только с условием, что ты будешь откровенна. Я страстно люблю тебя, Нисетта, и надеюсь, что ты это видела.
— Да, раньше, но с некоторых пор ты сильно изменился.
— Это правда. Но это еще не значит, что моя любовь к тебе уменьшилась. Просто мой рассудок говорит, что нужно быть осторожнее, и я боюсь.
— Боишься! Чего?
— Боюсь тебя.
— Меня! Ха-ха-ха, — засмеялась Нисетта.
— Ты, кажется, смеешься надо мной? Не смейся, Нисетта. Я сказал тебе, что хочу объясниться с тобой. Я люблю тебя — и боюсь. Боюсь потому, что у тебя самый добродетельный вид, а между тем это неправда.
Нисетта перестала смеяться и устремила на Поля пристальный взгляд, стараясь понять, что он хочет сказать.
— Ты упрекаешь меня потому, что я тебя люблю, — сказала она сухо.
— Нет, это было бы слишком смешно. Но, готовый полюбить тебя, я хотел узнать — кто ты, так как мне казалось странным, чтобы женщина твоих лет, твоего вида была связана со смешным стариком, и главное, чтобы женщина с твоим умом занимала такое низкое положение.
— A-а! Так ты хотел знать, кем я была! — повторила озадаченная Нисетта.