Кредиторы эшафота
Шрифт:
— Вы его хорошо знаете?
— О, господин Андре здесь бывает почти каждую ночь.
— Понятно.
Когда лакей вышел, Винсент обратился к Шарлю:
— Вот новость, — сказал он.
— Я поражен, — отвечал Шарль.
— Боже мой! Неужели Андре кутит? Надо увидеться с Маргаритой.
В эту минуту лакей снова вошел, говоря:
— Вас спрашивает один господин. Вы ждете господина Поля?
— Да-да. Введите его.
Лакей сразу же ушел и минуту спустя ввел Панафье. Последний осмотрелся вокруг и был удивлен, увидев
— Кого вы ищете? — спросил Винсент.
— Но ведь вы не одни?
— Одни. Мы хотели задать вам тот же вопрос. Вы поймали его?
— Кого? — спросил Панафье.
— Как — кого? Аббата!
— Ну, — вскрикнул Панафье, — признаюсь, я ничего не понимаю! Мы не нашли аббата в игорном доме, хотя мы знали, что он был там. Когда же мы вышли, то Деталь сказал нам, что видел вас идущими вместе с аббатом.
— Нас?! — вскричали в один голос братья.
— Да. Но не заметил, чтобы вас кто-нибудь сопровождал.
— Это какая-то мистификация, — с досадой сказал Шарль. — Мы вышли с Андре, нашим зятем, который так же, как и мы, пришел посмотреть этот интересный игорный дом.
— А этот дурак Пьер, видя нас выходящими с посторонним, подошел посмотреть на нас чуть ли не вплотную.
— Он даже сказал мне, что вы ему подали знак, который обозначал, что вы его поймали — не занимайся, мол, этим больше.
— Он точно сошел с ума. Я сделал ему знак, что это мы и чтобы он остался на своем посту. Разве он не знает аббата?
— Он знает его, но мало, а Ладеш был со мной. А этот дурак по знаку, который вы ему сделали, понял, что как будто бы не нужно больше наблюдать и что аббат уже ушел.
— Согласитесь, что это смешно.
— Да, это правда, — озабоченно сказал Панафье.
Он был сильно раздосадован, что позволил обмануть себя таким образом и что все приготовления не привели ни к чему. Он даже не смел больше защищаться, и братья, видя его смущение, сжалились над ним.
— Послушайте, господин Панафье. Ну, не успели сегодня, успеем в другой раз. Не стоит отчаиваться из-за таких пустяков.
— Простите меня! Вы слишком добры ко мне. Я был глуп сегодня и предпочитаю, чтобы вы мне это сказали.
— Хватит, — прервал его Винсент, — садитесь за стол и поужинаем. То, что не удалось сегодня, удастся завтра. Он постоянно там бывает?
— Да, постоянно. Я расспросил, и мне сказали, что он приходил сегодня вечером и даже много выиграл, но никто не заметил, как он ушел. Этот глупец принял за него вашего зятя. Впрочем, извините меня пожалуйста, господа, я поступил, как дурак.
— Но это совсем не ваша вина.
— Наоборот, именно моя. Нужно быть совершенно безумным, чтобы воображать, что вы могли выйти с этим человеком. Я должен был подумать, что этот дурак ошибся.
— Но если они оба говорят, что он пришел и что его не видели выходившим, то из этого нужно сделать вывод, что есть другой выход.
— Нет-нет, я отлично знаю дом. Все это просто немыслимо.
— Где
— Внизу, в фиакре.
— Отпустите их и поужинаем.
— Хорошо.
Сказав это, Панафье вышел. Но Ладеша и Деталя не было в фиакре, так как напротив была открыта лавка, и они зашли туда, чтобы убить время.
— Вы можете идти, — с гневом сказал Панафье, входя в лавку, и, повернувшись к великану, прибавил:
— Ты, Пьер, невообразимый дурак. Благодаря тебе дело расстроилось.
— Как, разве его там нет? — спросил Ладеш.
— Нет, он и не думал там быть. А ты, дурак, принял за аббата одного друга этих молодых людей.
Деталь покраснел, потом побледнел, выслушивая упреки Панафье. Он даже не в состоянии был ответить на его слова.
— Я увижусь с вами завтра, и придется начать все сначала, — сказал Панафье, уходя.
— Ну, мой милый, — сказал Ладеш своему другу, когда Панафье ушел, — выпить необходимо — это тебя развлечет.
— Мне никогда не приходилось выслушивать столько, — проговорил Пьер.
— Не обращай на это внимания, старина, а лучше слушай меня. За экипаж заплачено, а мы отправимся домой пешком и по дороге поговорим.
Ладеш позвал кучера и отпустил его. Затем, заплатив за выпитое вино, взял под руку своего друга и потащил его за собой на бульвар.
— Ну, старина, помнишь, что я тебе говорил недавно? Поговорим об этом снова. Одно из двух: или ты был небрежен, или ты был глуп.
— Что же я могу тебе сказать? В полночь легко ошибиться. Ведь люди не омнибусы, они не прикрепляют у себя на лбу фонарей.
— Нет, сознайся, что ты был небрежен.
— Ну, да, пожалуй. Может быть.
— Кроме того, старина, вот что я думал. Если бы они поймали аббата, то мы были бы им больше не нужны, а так как произошла ошибка, ты сохранил нам на некоторое время работу.
— Да, это правда, — наивно порадовался Пьер.
— Итак, я возвращаюсь к тому, что уже сказал. Если в их интересах поймать аббата, то в интересах аббата — суметь спрятаться. Поэтому, будучи ловкими, мы можем работать на одного и предупредить другого, конечно, за подходящую плату.
— Что ты говоришь?!
— Это удивительно, как ты мало думаешь! Завтра в 2 часа я отправлюсь туда и узнаю, что делать. Согласен ли ты идти со мной?
— Да, конечно.
— В таком случае, зайдем выпьем немного.
В это же время Панафье возвратился к братьям Лебрен, говоря, что надеется в скором времени добиться удачи, решившись изменить тактику, чтобы найти того, на кого он смотрел, как на убийцу мадам Мазель.
По окончании ужина братья расстались с Панафье, назначив свидание на послезавтра, так как Винсент, старший из братьев, решил отправиться завтра к сестре узнать, насколько правдиво то, что они узнали от лакея в ресторане. Между тем Панафье с беспокойством говорил себе: "Каким образом мог он ускользнуть от нас? Но я отплачу ему".