Кремлевский джентльмен и Одноклассники
Шрифт:
Утром мы ходили на аттракционы, потом я съездил к Анжеле, то есть к Катеньке, познакомился с ее мужем, славный парень, по профессии биолог, работал в Америке, но сейчас, можешь себе представить, вернулся на Родину, потому что не мыслит себя без песен под гитару. Так вот, именно когда мы пели, как на грех мне позвонил Папа, то есть как бы мой тесть. Зачем звонил, ты не хуже меня знаешь.
Пиши чаще, Вихорь. Тут такая тоска.
Для: [email protected]
Тема: Только факты.
Почтенье, Принц.
Убиты были шестеро за шесть лет. Они пропадали в начале
Трурли ёр. Вихрь.
В белых халатах и оранжевых касках участники Национального проекта Север выглядели, как бригада хирургов – высотников. На адмирале Дзюбе, Кравченко и Вихоре халаты не сошлись, а бывший министр Василь Аксеныч наоборот тонул в халате и каске, словно мальчик – беспризорник в гуманитарной помощи. Встречные Маруськи и Лельки исподлобья смотрели на дяденек в халатах и перешептывались уважительно, но потом замечали Тамару, высокую, эффектную, в приталенном белом шелке и настроение у работниц завода необратимо портилось.
– Наш завод возник в далекие семидесятые годы на базе производственных мастерских…
Директор и кандидат в мэры города Гайворонов принимал высоких гостей и нисколько не смущался. В общении он выглядел не просто, а очень хорошо воспитанным биндюжником, который после одесского рынка посещал вечернюю школу и, возможно даже, закончил заочно экономический факультет. Такого рода плейбои обычно устраивают мордобой в столичных клубах, а потом откупаются лохматыми денежными пачками от административного ареста на пятнадцать суток. Но здесь, на родном заводе, молодой Гайворонов казался сама любезность, а зубы у него были, и правда, не золотые, а сплошь имплантаты.
Кравченко с Вихорем шли позади всех. Начальник гормилиции спокойно рассказывал:
– Я набил ему морду, когда понял, что все пропавшие девчонки накануне побывали на заводе. Сопляк, ему тогда еще тридцати не было, свободно раскатывал по городу на папашиной машине, не опасаясь, что ГАИ потребует документы, потому что номер и так все знали. Но главное, карты. Малец с детства практиковался, не раз садился со взрослыми за стол, он и меня оставлял на четверных распасах.
Гайворонов не мог слышать их беседу. И все же на секунду Вихорю показалось, что тот острым, дальнозорким взглядом дотянулся до них, будто главный злодей из «Властелина колец». И тут же улыбнулся своими ухоженными зубами. Только ему, Сергею, улыбнулся, поскольку краснолицый Кравченко смотрел спокойно, не мигая, и безжалостно.
– А теперь я попрошу вас пройти в дейтериевый цех. И убедиться в высокой степени очистки атмосферных выбросов.
– Дейтерий – зло, – буркнул себе под нос Оюшминальд Федорович: – при современной технологии это гибель для атмосферы, для озонового слоя и для температурного режима планеты. Казалось бы, обнаружение ДДТ в скорлупе яиц пингвинов, должно было научить…
– Слушайте, вы с пингвинами этими… Я вас не понимаю! – взорвался идущий рядом летчик – космонавт: – Вы же русский человек, Оюшми… Ою… Пингвинов ему жалко! А отечественное ракетостроение
– Могут, – глухо сказал Дзюба, и это было первое слово, которое услышал от него Вихорь.
Металлическая решетчатая площадка, на которую они вышли, казалась маленькой щепкой, случайно прилипшей внутри огромного котла. Вниз уходили швы сварного металла. И там внизу, в полупрозрачной жиже, медленно вращались какие-то лопасти. Если верить экскурсоводу, это называлось резервуар типа «омега».
– …А технологические стоки направляются в охлаждающий душ и камеру аэрации…
– Мамочки, – сказал Валера Бондарь.
Тамара посмотрела на кузена снисходительно, а на Вихоря победоносно, бесстрашно шагнула вперед и тут же безошибочно застряла каблуком в решетке.
– Реактор может давать около трех тонн дейтерия и работает на морской воде, – сказал Гайворонов – младший, помог яркой брюнетке высвободить ногу и даже слегка придержал за талию.
Мог бы это сделать и Оющминальд Федорович, но он только погрозил кулаком зеленоватой жиже в глубине циклопической воронки:
– Вот она и есть! Все водорослями сине – зелеными заросло. Потому что фильтры на трубах у вас есть, а на сточных трубах «технологией не предусмотрено». И вода гуляет в океан и обратно. А эта зелень дейтерий жрет, она на нем мутирует, японцы доказали, Тамарочка.
Но Тамарочка не слушала. Тамарочка улыбалась директору и без пяти минут мэру Гайворонову.
– Вы бы за вашей этой Тамарой все-таки последили, – мрачно и особенно не приглушая голоса, посоветовал Кравченко. Не хотелось бы найти ее завтра по частям в заводском туалете.
Для: [email protected]
Тема: Только факты 2.
Это монстр какой-то, а не завод. Даже странно, что трубы почти не дымят. Если верить Оюшминальду, все зло в стоках, и завод следует сносить бульдозерами немедленно, как выставку художников – абстракционистов. Слава богу, что больше мне туда ходить не надо.
Девять лет назад Кравченко не стал никуда обращаться, и никакого расследования завершено не было. Он просто попросил друга своего Гайворонова – старшего прийти с сыном на городское кладбище, где уже шесть лет хоронили в закрытых гробах молодых горожанок. И там, прямо в присутствии своей и его охраны, сломал молодому бездельнику челюсть двумя ударами кулака. И сказал рванувшемуся на выручку отцу, что за сыном надо следить, и что после первого же очередного загадочного исчезновения он молодого подонка своими руками застрелит.
Мартовский Выползень прекратил свою деятельность надолго. Гайворонов – младший уехал куда-то получать экономическое образование. Отец его продолжал руководить предприятием. Задумал модернизацию, но этому помешали два инфаркта, один за другим. С Кравченко они больше не общались, у последнего и своих забот было хоть отбавляй.
Нефтегазовые вышки вокруг города признавались нерентабельными и продавались за бесценок иностранным консорциумам. Две зоны строгого режима закрыли, гарнизон внутренних войск уменьшился втрое. Завод переоборудовали с производства пулеметов на дейтерий по контракту с нацпроектом «Инновации».