Кремовые розы для моей малютки
Шрифт:
Фома вздохнул, закрыл газету и свернул ее вчетверо. А потом - мысленно вернулся к убийству служанки.
Выходило, что никому из живущих или временами бывающих в «пряничном» домике не нужна смерть Фриды Петерссон или как ее «окрестила» старуха — Глориозы Великолепной. Абсолютно никому. Так кто же, черт возьми, ее убил?! Фома сразу отмел мысль о самоубийстве или несчастном случае. И чем сильней его «толкали» в эту сторону, тем сильней он сопротивлялся. Сейчас ему казалось — он ловит руками воздух. Чего-то либо не знает, либо не видит в упор. Что-то проскользнуло в разговоре с
— Савлински, — хрипло сказали в трубке, — я тут кое-что обнаружил. Странное… может, ерунда. Может, и нет. Зайдете?
— Прямо сейчас? — буркнул Фома. Звонок Теда Новака сбил его с мысли — крупинка важного, позарез необходимого знания выскользнула, нырнула в глубину его памяти и скрылась. Бульк! — только ее и видели. Эх, Новак, Новак…
— Прямо сейчас, — нормальным голосом, без обычного ерничанья, сказал судмедэксперт. — Заодно, и листок свой приносите.
Фома вздохнул и отправился в лабораторию.
— Ну, что там у вас? — хмуро спросил он.
И судмедэксперт протянул ему запаянный целлофановый пакет, внутри которого блестела крохотная синяя искорка. Господин комиссар взял его и поднес к глазам, прищурился… хм. Что это такое? И откуда оно взялось? А? Он вопросительно глянул на Новака.
— Прилипло к подошве ботинка мертвой женщины, забилось между бороздками. Потому и сохранилась. По текстуре напоминает фрагмент крыла бабочки. Вот, я спецом выписал… Morpho peleides. Красивые твари. Дорогущие.
Фома вытащил из кармана конверт с листком. Осторожно открыл и показал Теду.
— Это еще что? — хмыкнул судмедэксперт.
— Тед, снимите отсюда отпечатки. И сравните с теми, что на изъятых банках — на всех. Хотя бы на одной они должны быть, а если на всех отпечатки стерты…
— … значит, это сделал убийца?
— Именно, — усмехнулся Фома. — Но что-то мне подсказывает, что кое-где отпечатки сохранились великолепно. Наш убийца, «милый душегуб», — весьма самонадеянный и самодовольный тип. И знаете, Тед…
— Что?
— Кажется, я вспомнил — где видел вот это, — он показал на поблескивающую синюю искорку. — И кое-что еще тоже вспомнил. Благодарю!
Тед Новак изнывал от любопытства.
— Я знаю, кто убил Фриду Петерссон. А вот зачем… — он медленно покачал головой.
— Савлински, вас никогда прежде не били? — вкрадчиво спросил судмедэксперт.
— Били, Тед, били. Давным-давно… и быстро перестали.
— Что так?
— Я научился сдачи давать. Так что и думать об этом забудьте.
— Вы невыносимый тип! Я же сдохну от любопытства! Давайте, колитесь… ну, пожалуйста!
— Я еще не до конца разобрался. Как все пойму — тогда. Мне нужно кое-что узнать, Тед, — задумчиво произнес господин комиссар и покинул лабораторию.
Тед Новак вздохнул и скривил ему вслед жуткую гримасу. Еще и кулаком потряс.
Стоило Фоме переступить порог своего кабинета, как телефон опять заорал.
— Добрый вечер, господин комиссар, — произнес грустный женский
— Миссис Броуди, это вы? Что случилось?
— Простите, простите, господин комиссар! Девочка моя пропала… жиличка. Мерседес. Такая милая девочка, полюбила я ее, вместо дочки. Как это грустно: у нее завтра день рождения, второе совершеннолетие, большой ведь праздник. Я хотела испечь свой фирменный пирог, клубничный. И еще один, с рыбой. Мерседес их очень любит. И пирожки с жареным луком и потрошками. И сладкого белого вина запасла — двадцать один год это вам не шуточки. Дороговато вышло, но для девочки мне не жаль.
— Миссис Броуди, не переживайте. Придет ваша девочка, никуда не денется. С друзьями, наверное, гуляет.
— Да она обещала мне сегодня пораньше прийти. А потом… — в голосе миссис Броуди появилось тягостное недоумение. — Позвонила и сказала, что уезжает. Куда она могла уехать, зачем? Работа, большой праздник, да и мне обещалась. — Миссис Броуди всхлипнула. — Как она могла забыть?! Как, господин комиссар?!
— Когда она звонила? Откуда?
— Полчаса назад. Сказала: стою возле поезда, купила билет в… сейчас прочту, я тут записала. Вот: в Морфо-Пелиду, сказала — это где-то далеко на юге. Курорт якобы, очень дорогой. Для аристократов и богатеев, избранников Судьбы. Она так и сказала. Может, я неправильно поняла? Святая Клара, откуда у девочки деньги на этот курорт?! — растерянно произнесла миссис Броуди и заплакала. — У нее на автобус-то не всегда они были, пешком ходила. Она не могла так просто уехать, не могла! Не могла!
— Миссис Броуди, вы ничего странного накануне не заметили?
— Вчера она пришла какая-то слишком веселая, радостная такая. Песни пела, смеялась, кружилась по комнате, меня в щеку раза три поцеловала… как будто бы приз выиграла или подарок вот-вот получить должна, ценный. А сегодня… Господин комиссар, умоляю, найдите ее! С ней случилось что-то скверное, у меня сердце колет и болит, не переставая…таблетки не помогают. Я спросила: когда ты вернешься? Позвони мне, в любое время, хоть ночью... я жду.
– Что она вам ответила? Пожалуйста, миссис Броуди, повторите слово-в-слово!
– Сказала, что не вернется. Что там очень хорошо - всем, кто туда попадает. Поэтому оттуда не возвращаются...
Миссис Броуди опять заплакала. И опять говорила, говорила, говорила… и опять плакала. Но господин комиссар слушал ее вполуха: в его голове уже завертелся яркий, бешеный калейдоскоп. Мелкие, разноцветные, сверкающие стеклышки: второе совершеннолетие… завещание Карлоса ди Сампайо… майорат… Порталегри… дорожная катастрофа и дорожки из полудрагоценных камней… безумная кухарка, с именем роскошного цветка… мышьяк среди продуктов… кусочек синего крылышка, прилипшего к подошве мертвой Фриды Петерссон… синие глаза Мерседес ди Сампайо… рецепт лекаря-колдуна… бледная, вялая, полуживая леди Анна... легкий, как фантик, Чарльз-Маурицио-Бенджамен Смит и кроткая сладкоежка Соня Голдвиг... Морфо-Пелида, курорт для избранников Судьбы, надо же! Оттуда не возвращаются...