Кренер
Шрифт:
Потом кулис резко развернулся и рванул к Юкону. Поворачиваясь, ящер проглотил застрявший в горле кусок. То есть, проглотил голову Курта. Кулис добрался до Юкона одним прыжком и с рычаньем клацнул челюстью. Кена зажмурилась. Из-за кляпа она даже не могла кричать. Только что ее чуть не изнасиловали, а теперь взбесившийся кулис рвет людей зубами на части. Но даже, если зверь ее не убьет, ей все равно конец.
Она чувствовала, как по бедру течет теплый ручеек. Но она не обмочилась от страха. Нет, это из разрезанного сосуда медленно, но верно вытекала кровь. Несколько минут и все закончиться.
— Кена не спи, — вырвал ее голос Юкона из забытья, — пей! Нужно пить!
По губам бежала струйка воды и Кена послушно начала глотать.
— Пей еще! Ты потеряла много крови, — Юкон приподнял ей голову повыше и заставил сделать еще несколько глотков.
Кена подавилась и закашляла. Парень убрал бурдюк в сторону и помог девушке сесть, опершись спиной о дерево. Кена посмотрела по сторонам. Может она уже в серых пределах. Нет это тот же лес у пруда. И Юкон рядом.
— Живой! — она выдохнула с облегчением и, не удержавшись погладила его по взлохмаченным волосам,— что произошло?
— Все хорошо, Кена. Опасности больше нет, но ты потеряла много крови. Нужно еще попить. Потом ты немного отдохнешь и я повезу тебя в деревню.
— А что случилось с кулисом? И где второй рош? Он жив?
— Жив. Пока, по крайней мере. Если бы ты умерла, то он бы отправился облегчать твое посмертье. А так…
Юкон повернулся и Кена посмотрела вслед за ним. В нескольких шагах от них лежал кулис, прижимая лапой к земле Стефана. Тот боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не провоцировать зверя который на его глазах откусил старшему брату голову.
Слушай меня, рош, — Юкон говорил медленно. Чувствовалось, что он сдерживает еще кипящую внутри злость, — обоих братьев я убил, но тебя я не убью. Кренеры уважают право на месть. Ты хотел моей крови, чтобы отправить меня помогать твоему убитому брату в посмертии. Если бы убили моего брата, я поступил бы так же. Но у тебя не получилось. Смирись. Я отпущу тебя, потому что ты поступил, как велит ваш Закон и мужская честь. Если ты готов отказаться от мести, то можешь уйти.
Юкон умолк, а кулис медленно удрал лапу пи позволил рошу встать. Тот вытер лицо рукавом и ощупал сломанный нос. Посмотрел на обезглавленного брата, потом на стоящего в двух шагах кулиса, нервно глотнул и перевел глаза на Юкона.
— Я отказываюсь от мести, кренер, —голос у Стефана стал глухим, потухшим, — у моей матери больше нет сыновей и я должен продолжить род прежде чем умру. Средний брат хотел нарушить Закон и умер. Плохая смерть, но она может стать небесполезной. Позволь мне забрать его тело и похоронить как положено. Он сможет догнать Ганца и послужить ему в посмертии.
— Забирай, рош и уходи. Сейчас я не вижу повода для мести между нами, ты свободен.
Стефан поднял лежащую у дерева сумку и закрепил ее на поясе. Потом подошел к лежащему телу брата. Поднял и убрал в сапог свой нож, потом со вздохом взвалил мертвеца себе на плечи и пошел прочь.
— Почему ты его отпустил? — Кена смотрела на Юкона, не веря, что это тот парень, которого она знает с мальства. Сейчас
— Он… Он заступился за тебя, — Юкон снова поднял бурдюк с водой, — Пусть идет. Он не опасен. А тебе нужно еще попить.
— Но он хотел украсть кулисов. Кренеры не отпускают воров, — проговорила Кена после нескольких глотков.
— Конечно можно было его отвести в деревню и устроить праздничную казнь, — устало проговорил Юкон, — но знаешь, Кена, мне не очень нравятся такие праздники. Твоему отцу тоже не нравились. Он говорил, что все наши законы и традиции построены так, чтобы учить нас управлять ненавистью и злобой. Не поддаваться им. Все кроме праздничных казней. Они, как раз позволяют во всю проявиться худшему, что в нас есть. Он говорил, что это как отдушина для слабых, которые не могут держать свою злобу в узде постоянно. Им нужно время от времени спускать ее с привязи.
— А ты свою злобу держишь в узде? — слова Юкона снова напомнили Кене отца. Он действительно не любил казней и пыток.
— Стараюсь, по крайней мере, — проговорил Юкон медленно, — если бы не старался, то оторвал бы голову и второму.
— Как это, ты оторвал бы? — Кена уставилась на парня непонимающе, — это ведь кулис откусил голову старшему из этих двоих. Постой, а что происходит с кулисом? Почему он взбесился? Или это ты его смог натравить на рошей? Так же, как заставил подгонять к берегу ряску или развернуть волокуши! Объясни мне, что происходит, пока я не решила, что окончательно чокнулась из-за того, что получила по голове дубиной.
— Кена, я все тебе расскажу, но чуть попозже, — сейчас есть дела поважнее. Прошу, просто поверь мне и полежи несколько минут спокойно. Юкон прислонился спиной к дереву и замер. Кулис подошел и лег рядом, потом наклонил голову и высунул язык. Кена почувствовала щекотку на внутренней стороне бедра. А еще поняла, что бедро, да и вся нога ощутимо онемели. Она проследила за языком ящера. Тот лизал порез, который оставил нож убитого роша. Чуть выше ногу пережимал туго затянутый упряжный ремень. Это Юкон так остановил кровь.
Но там же разрезан крупный сосуд. Если ремень ослабить, то снова пойдет кровь. А если оставить его на несколько часов, то нога омертвеет без кровотока. Рана вроде маленькая, считай ерундовая, но после такой не живут, по крайней мере, если рядом нет хорошего лекаря. Кене стало страшно. Когда смерть была рядом она не испугалась, а вот ждать смерти много часов было страшно. Может просто разрезать этот ремень и уснуть за пару минут? Но Юкон просил просто ему довериться. Она попробует. Незаметно для себя Кена все таки уснула.
Проспала она недолго, потому, что когда она открыла глаза, то только начало смеркаться. А ведь когда появились Роши до заката оставалось часа три. Какие же долгие эти три часа. Кена покрутила головой разминая затекшую шею и посмотрела на свою ногу. На месте пореза был свежий красный рубец. Как будто прошло пару дней в покое с повязкой из целебных трав старой Юхи. Еще одно чудо за прошедши три часа. Еще одно чудо, спасающее ее жизнь. Она повернулась и посмотрела на Юкона. Тот тоже был в забытьи. Лицо у него сильно осунулось, глаза запали, как будто это он потерял много крови.