Кренер
Шрифт:
Кена решительно поднялась с кровати. Голова кружиться, но идти она может, просто не надо делать резких движений. Сильно хочется пить. На столе стоял горшок, девушка взяла его, в нем оказался отвар ягод. Кена с жадностью выпила все до дна. Сразу стало немного легче, даже, кажется, сил прибавилось и в голове прояснилось. Она вытряхнула из горшка ягодную гущу и, прожевав, проглотила.
Юкон, что с ним? Девушка двинулась к выходу и столкнулась с сестрой.
— Ну что проснулась? Мать велела тебе похлебки отнести. Да. я вижу, могла
Хельга поставила миску с похлебкой на стол и бросила рядом щербатую деревянную ложку.
— Что с Юконом?
— Что с твоим хахалем мелким станется? Как привез тебя вечером, так спать и пошел. И чего ты за ним на пруд поперлась? Зачесалось чего-то прежде времени? Из-за твоей дури нам всю упряжь для волокуш попортили ну и твою дурную голову тоже. Про одежду твою я вообще молчу.
— А что с одеждой?
— А нечего, что ты вся в крови пришла, как искупанная, а штаны напрочь разрезаны. Мать все утро твои тряпки стирала. Хорошо погуляла, сестричка?
— Хельга, я плохо помню, что случилась. Помню, что на нас роши напали, а потом как в тумане все. Ты скажи, с Юконом точно все в порядке?
— Да сказала же тебе, жив здоров твой хахаль недоросток. Тебя на волокушах привез и домой отправился. Правда на лицо он что упырь был: серый и глаза запалые. Тот еще красавчик. Но тебе, похоже нравиться, да сестренка?
— Чего ты взъелась, Хельга? Юкон мой друг. И он хороший парень. А то что у тебя жениха нет, так в том ни он ни я не виноваты.
— Да ты у нас ни в чем не виноватая, да сестренка?
— А в чем я по твоему виновата? Работаю я по дому не меньше тебя. хоть и младшая, а что дерусь, так я на то и кренерка! А будешь наговаривать и тебя вздую, не посмотрю что сестра. Я только потому тебя не трогаю, чтобы мать не расстраивать. Достала уже своими придирками!
— Ну да, это ты умеешь! Кого-то побить, что-то разбить или сломать, в этом ты первая. И за что тебя так отец любил, дрянь неблагодарная?
— А чего ты про отца заговорила? Он всех нас любил. И даже тебя, дуру ядовитую!
— Да, он всех нас любил! Он самый лучший был! А пропал из-за тебя, дрянь! — Хельга поставила похлебку на стол и повернулась уйти. На глазах ее блестели слезы.
— А ну стой! Что ты сказала? Отец из-за меня пропал? Да ты… Да с чего ты такое взяла?
— С того и взяла! Слышала! Вчера мать с Хномой разговаривали. И Хнома сказала, что что это из-за тебя отец пошел долину Урига искать.
— Да почему же из-за меня?
— Не зная, я всего не слышал, но Хнома точно сказала, что отец это все ради тебя затеял. Мало, что он с тобой всегда возился больше, чем со всеми нами, так он еще и погиб из-за тебя. Дрянь! Не прощу! — Хельга ударила сестру по руке, которую она от удивления протянула, развернулась и выбежала из комнаты.
Кена пораженная села на кровать. Если Хнома так сказала, то так оно и есть. Если кто и знает, ради
Да, правильно сперва проведает Юкона, потом найдет Хному и все у нее выяснит, а потом… А потом она отправиться искать отца. как давно решила! Нечего больше откладывать!
Решив для себя самое главное, Кена успокоилась, взяла миску с похлебкой и принялась есть. Нужно срочно восстанавливать силы, они ей скоро понадобятся.
Юкона же сегодня разбудил Мирон.
— Просыпайся, брат. Ну ты заставил нас поволноваться. Проклятые роши, хряк сожри все их племя! — парень поставил на стол пару мисок, — я тебе поесть принес. Тут хлеб, лук и угорь. Только-только из коптилки достал.
Юкон вдохнул аромат и почувствовал, что умирает от голода. Захлебнуться слюной мешало отсутствие слюны. Пить хотелось намного сильнее, чем есть. Словно угадав его желание, Мирон протянул ему объемистый глиняный горшок.
— Держи, я тебе квасу из погреба принес.
Юкон с наслаждением приложился к прохладному сосуду с кисловатым напитком.
— Юкон, ты прости меня, — тихо проговорил Мирон, — я ведь знал, за роша могут прийти мстить. Нельзя было тебя одного на пруд отправлять.
— Да ладно, брат. Я же сам согласился, — Юкон с наслаждением запихивал в рот куски жирной копченой рыбы, закусывая ржаным хлебом и луковицей, — беда только, упряжь нам гады попортили. Ой я ж еще на пруду соседского кулиса с волокушей оставил!
— За это не волнуйся. Мы с братом еще по ночи на пруд сбегали да все забрали. Ты вчера пришел, на лавку упал и уснул. Мы тебя даже добудиться не смогли, только в комнату перевели под руки и в кровать уложили. А тут тетя Хана прибежала, сказала, что на вас с Кеной роши напали. ну мы с ее сыном на пруд и сгоняли. Упряжь конечно порезанная, но починить можно. Я сам справлю. Будет нормально. А ты брат молодец, не опозорил род, считай в одиночку отбился, еще и девчонку сберег.
Юкон продолжая жевать, невольно улыбнулся от удовольствия. Получить похвалу от старшего брата было почти так же трудно, как и от отца.
А, Мирон. Ты посмотри, я там в сенях в угол мешок бросил. Это того роша, что я на пруду убил. Псмотри, там вроде монеты звякали. Вчера мне не до того было.
Мирон сходил в сени и вернулся с заплечным мешком, содержимого которого стал выкладывать на стол.
Первыми появились: моток бечевы, деревянная ложка, железное огниво, мешочек соли перемещенной с перцем и нож с плоской рукоятью и коротким в пол пальца лезвием в кожаных ножнах.
— Воровской ножик, таким кошельки срезают, — сказал Мирон, трогая бритвено острое изогнутое лезвие, — у того урода, что тебя в хлеву порезал, похожий был.