Крепость демона 2
Шрифт:
«Они родственники, сто процентов.»
Он улыбнулся, как будто читал мои мысли и они его забавляли своей наивностью, развёл руками и сказал:
– Ты пришла.
– Да.
– А как же демон?
– Я ему отказала.
– И чем он тебя не устроил? – он спросил это с иронией, как будто точно знал ответ, и я ответила с иронией:
– Он не понравился маме.
Юрист расхохотался и кивнул:
– Для него это аргумент, пожалуй.
– Убийственный, – кивнула я, он опять рассмеялся, посмотрел на свои руки, потом на моё лицо, с иронией спросил:
– А я понравился?
–
Он вздохнул, улыбнулся с долей мечтательной ностальгии и ещё большей долей грусти:
– Твоя матушка – прекрасная женщина, был бы я моложе этак втрое, я бы вас обеих себе забрал, раз уж тебя без неё возможности нет. Но вряд ли ей нужен такой дряхлый старик. Да и тебе вряд ли нужен. Да?
Я опустила глаза и хотела уже начать классическую историю о том, что возраст условен, и значение имеют только душевные качества, но он поднял ладони, останавливая меня заранее:
– Не надо, ты же не для этого пришла. Я всё знаю, поверь, и когда разговаривал с твоей матерью, тоже всё заранее знал. Я тебе не интересен, и даже если бы я был молод и прекрасен, как Деймон ис'Тер, и богат, как его братец-аферист, я всё равно был бы тебе не интересен, потому что тебе в принципе не интересен брак, и он для твоей семьи – мера вынужденная. И особенно вынужденная эта мера лично для тебя, так?
Я промолчала, потому что мой ответ ему не требовался – он и так всё знал, и знал, что знает всё. Улыбнулся и кивнул сам себе:
– Так. У многих были сомнения, и у меня тоже были, поэтому я решил проверить. На всякий, так сказать, пожарный, – он хитро улыбнулся и шепнул: – Алан Браун – человек могущественный, и очень, прямо очень злопамятный. И уводить у него женщину – это подписывать смертный приговор себе, своему бизнесу и всем своим родственникам по бизнесу, которых у меня, как ты понимаешь, довольно много. И мне не хотелось бы создавать им проблемы.
Я молчала и ждала продолжения, не совсем понимая, к чему он клонит. Он указал глазами на мою грудь и сказал шёпотом:
– Ты знаешь, что означает Печать, которую он на тебе поставил?
– Знаю.
Он усмехнулся и с добродушной поддёвкой уточнил:
– Ты знаешь то, что он тебе сам рассказал?
– Он сказал, что ею можно не пользоваться, и тогда это будет «телефон, который никогда не звонит».
– Так, да? Ну ладно, – он улыбнулся как будто сам себе, покивал и посмотрел на меня серьёзнее, указал на кресло: – Присаживайся, это будет долгий разговор.
Я села, он сложил руки на столе точно как мой юрист по банковской ячейке, и сказал:
– Лейли, милая, я слишком стар для того, чтобы претендовать на твоё тело. Хотя, не скрою, мне было бы приятно видеть тебя в своём доме в каком-нибудь приятном виде, но скорее чисто эстетически, по старой памяти. Мне очень много лет, но я не могу тебе даже обещать, что отдам богу душу лет через десять и твоя кабала закончится – чёрт его знает, этот старый организм. Мой дядя Йорик еле шаркал с восьмидесяти до ста двадцати, и потом ещё в коляске на батарейках бодро носился лет десять, и даже когда слёг, продолжает изводить родню требованиями принести-подать и поговорить о царской власти до революции. Оно тебе надо? Никому это не надо. Даже племянникам моим оно не сдалось, они в любом случае наследство получат, даже если я на тебе женюсь и по всем правилам всё тебе отпишу – на Грани Тор такой
В его глазах читалось, что ему, конечно, не простят, но нас здесь двое.
Я не могла понять, почему он говорит такими хитрыми окольными путями, но приняла условия игры и спросила:
– А почему эта процедура тогда существует?
– Она применялась раньше для того, чтобы сёстры с братьями не женились, у гномов это запрещено, а родня ведётся до сотого колена, так что в маленьких общинах все друг другу родственники, и перед свадьбой невеста как бы из своей семьи выходила, чтобы сразу войти в семью мужа, или наоборот. Выход без входа делали только для шаманов или в наказание за преступления. Если я так сделаю, это будет номер, конечно... – он посмеивался, но глаза оставались серьёзными. Я сказала то, чего он ждал:
– А если я так сделаю?
– А вот это хороший юридический вопрос, – поднял указательный палец господин юрист, улыбнулся как демон и спросил: – Ты совершеннолетняя?
– Смотря где, – улыбнулась я точно так же, он рассмеялся и шутливо погрозил мне пальцем:
– Это тоже очень правильное уточнение. Если тебе есть восемнадцать, то здесь и сейчас ты в полных правах. Оформить выход из семьи можно успеть сегодня до обеда, это двадцать минут времени. После обеда можно подать документы на смену паспорта, завтра утром забрать. И всё, со вторника ты свободная женщина – чистый паспорт, чистая совесть, все возможности гражданки Грани Тор. Можешь выйти замуж и развестись, можешь продать все свои вещи или заложить их, можешь взять кредит, а деньги потратить – и всё, нет их. А можешь вложить, или в ячейку банковскую закрыть – вариантов-то тьма, на самом деле.
Я понимающе улыбнулась, опёрлась о стол и наклонилась ближе, шёпотом предлагая:
– Хотите поговорить об этом?
Он тоже наклонился ближе и перешёл на деловой тон, сделав голос странно похожим на забавный говор моей начальницы из отеля:
– Лейли, птичка моя, а таки сколько у тебя денег, если совсем по-честному?
– А вы с какой целью интересуетесь? – поддержала игру я, он улыбнулся:
– Хочу знать, по карману ли тебе мои услуги.
– Ну допустим, да. Если надо будет, кредит возьму, под залог украшений. Я же взрослая девочка?
Он улыбнулся как победитель, прижал ладонь к груди:
– Сердце моё, ты таки очень взрослая девочка! И очень умная, и прямо вся предусмотрительная. Найми меня профессионально, чисто официально, и я тебе клянусь, я не отдам никому твои денежки, буду защищать как свои.
– Вы сможете?
– Я тебе гарантирую. Ты не смотри, что у меня руки трясутся, в голове у меня всё как часики. Я отошёл от дел, но племянники у меня день и ночь пасутся, потому что опыт – штука настолько ценная, что прямо бесценная. Они меня выносят с трудом, но кланяются и улыбаются, потому что они умные мальчики, они знают, откуда берутся деньги и репутация. Я всех подключу, и мы всё победим, я тебе клянусь, посмотри на эту лысину, внутри неё мощнейший механизм, – он постучал себя пальцем по макушке, я улыбнулась и кивнула: