Крепость в Лихолесье
Шрифт:
— Ты и правда в порядке? — помолчав, спросил Гэдж подозрительно.
Шарки поднял голову.
— А что со мной не так?
Орк не нашелся с ответом. Что-то было не так — но что именно, он не мог понять определенно.
Он зажег огонь в печурке, наполнил водой и поставил на горячие кирпичи жестяной чайничек. Не то чтобы ему очень уж хотелось немедленно выпить чаю, просто в самих этих действиях было что-то невероятно привычное, возвращающее к обыденности и оттого успокаивающее.
— Так что же все-таки стряслось? Это правда «ерунда» или все-таки нужно «держать нос по ветру»? — спросил он мрачно. — И при чем тут
Саруман покосился на него исподлобья. Вынул из-за пазухи фляжку, которую предусмотрительно наполнил на празднике вишневым вином, задумчиво взвесил её в руке.
— Тебе тоже знакомо это… слово?
— Я их видел, — хрипло сказал Гэдж. — Там, в подземельях.
Его передернуло от неприятных воспоминаний — всплыли в памяти тесные железные застенки, острый запах крови и падали, белая кость (или не кость?), свисавшая из пасти урчащей твари; он поднял голову и встретился с Саруманом глазами. Лицо Шарки было спокойно, даже бесстрастно и не выражало ровным счетом ничего, словно волшебник сосредоточенно смотрел внутрь себя, хоть при этом и не отводил взгляда от Гэджа.
— В подземельях… — помолчав, задумчиво протянул он наконец. — Кажется, на этих подземельях тут свет клином сошелся. Кстати…
— Что?
Саруман, взболтнув фляжку в руке, приложился к горлышку и сделал несколько долгих жадных глотков. Утер губы рукавом.
— Радбуг сказал, что где-то в подземельях имеется ход, ведущий прочь из Дол Гулдура. Не знаю уж, насколько это правда…
Гэдж смотрел на чайник: местами закопченный, с чуть вмятым боком и щербинкой на носике, битый жизнью, но все равно блестящий и самодовольно-круглый, весело насвистывающий свою жизнерадостную уютную песенку. Мне бы твою несминаемую металлическую самоуверенность, подумал он уныло. Ему вспомнилось, как он прятался в пещере шаваргов, вжимался там в дальний темный угол, и откуда-то из тоннеля, уходящего дальше, в непроглядный мрак, тянуло холодом, страхом и сырым кисловатым сквозняком.
— Ну, может, и правда. В этих поганых подземельях балрог ногу сломит. Нет у меня желания туда соваться… Или ты мыслишь удрать отсюда через этот ход?
Саруман сидел, свесив голову на грудь, бессильно опустив руки. Вновь задумчиво взболтнул фляжку — содержимого в ней оставалось меньше половины.
— Вряд ли из этого что-то выйдет. Вот если бы я мог раздобыть «эстель», Гэдж — тот, настоящий…
Он вздохнул и что-то неразборчиво пробормотал под нос. Гэдж снял чайник с огня и заварил в кружке горсть сухих ягод ежевики. Подумал, добавил в чай несколько капель снадобья, которое Шарки приготовлял для Каграта, и придвинул кружку приунывшему волшебнику.
— Слушай, — сказал он мрачно. — Я тут прикинул… пожалуй, я мог бы спрятаться под днищем одной из телег, когда очередной обоз пойдет за хлебом. — Он уже давно обдумывал эту мысль, вертя её в голове так и этак, тщательно обсасывая со всех сторон, словно леденец. — У меня есть шанс выбраться из Замка беспрепятственно, я-то не ношу ошейник.
Саруман хмыкнул.
— Ну, допустим… А что потом? Пойдешь к Келеборну и будешь требовать у него обратно свой амулет? Не говори глупостей…
— Этот паршивый сноб не имел права присваивать «эстель» себе!
— Этот паршивый сноб наверняка имеет иное мнение на сей счет. Это во-первых.
— А во-вторых?
— Это слишком опасно. Тебя убьют,
— Ну… я там не совсем чужак, — неуверенно пробормотал Гэдж. — Они меня знают.
— Вот именно поэтому и постараются не промахнуться, — процедил Саруман. — Друг мой Гэдж, и когда только иссякнут твои запасы наивности?
— Надо поговорить с Радагастом. Может, он сумеет что-нибудь придумать?
— Радагаста больше интересует урожай репы и прыщи на заднице какого-нибудь блохастого ежа, чем вся эта суета вокруг Замка. Да и не станет он затевать ссору с эльфами из-за какого-то невнятного амулета. Нет. Это не выход, Гэдж. — Саруман вдруг рывком поднялся и принялся взволнованно мерить шагами тесную комнатенку. — Ничего, не переживай, я что-нибудь придумаю… надо только найти способ обойти заклятие ошейника… — Он резко остановился. — Сегодня кое-что произошло. Я неосознанно воспользовался магией, чтобы не позволить свершиться преступлению. Смотри! — Он вскинул руку, и на ладони его замерцал волшебный огонек — неуверенный и дрожащий; лицо мага сделалось серым от напряжения, он тяжело, сдерживая стон, перевел дух. На мгновение огонек вспыхнул ослепительно — и погас, оставив перед взором голубоватый светящийся след. Саруман неуклюже рухнул на лавку и, морщась, потрогал ошейник.
— Вот, — сказал он хрипло. — Это — всё. Пока.
— Нет, не всё, — тихо возразил Гэдж. — Это — волшебство…
— Невеликое, прямо скажем. Но я, кажется, сумел нащупать в чарах ошейника кое-какую слабую точку. Только сам не до конца понял, как и где… Ах, леший, да если бы этот дурень Гэндальф не подменил «эстель»…
— Тише, — пробормотал Гэдж. — Что это?
Его чуткое орочье ухо уловило шорох под окном — тихий, едва слышный. Ставни были закрыты — но как много довелось увидеть незваному визитеру в крохотную щель между створами… если там действительно кто-то был? Гэдж схватил фонарь и выскочил на крыльцо, но снаружи никого не нашлось — двор оказался безлюден и пуст. Лишь откуда-то издалека, из-за лабиринта замшелых стен доносились приглушенные расстоянием возгласы и грохот барабанов — там все еще продолжался праздник.
— Кто там? — быстро спросил Саруман. Он тоже подошел ближе — и стоял за плечом орка, бледный и осунувшийся, держась рукой за стену.
— Никого, — пробормотал Гэдж. — Думаешь, кто-то что-то видел?
Замок молчал — безмолвный, жуткий — нависая со всех сторон, будто прислушиваясь, ловя невидимым ухом витающие вокруг тайны, стараясь ни упустить ни малейшего звука. Мрачная цитадель крепко хранила в себе свои темные секреты — и оставалось верить, что так же надежно она будет хранить и чужие…
Саруман медленно привалился спиной к стене и прислонился к ней затылком. Прикрыл ладонью глаза.
— Гэндальф говорил тебе о том, что ему предлагали в Башне?
Вопрос застал Гэджа врасплох:
— Н-нет… По-твоему, ему что-то предлагали?
— Наверняка. Но он отказался. Поэтому и очутился в подвале.
— А ты бы, значит, не отказался? — помолчав, спросил Гэдж. — Если бы тебе… предлагали, а?
Саруман отнял руку от лица и внимательно посмотрел на него. Глаза мага лихорадочно поблескивали в сизом полумраке комнаты.