Крепость в Лихолесье

Ангина

А вдруг этот трусливый болтун Гарх не полетит на поиски Сарумана, а найдёт Келеборна или Гэндальфа и отдаст амулет ему?

И тогда все будет напрасно! Гэдж мысленно застонал. Нет, этого не случится, старый валенок Гарх не струсит, не отступит, не подведёт…

Он выкарабкался на крышу и пару секунд лежал, прижимаясь к шершавой дранке, стараясь слиться с нею и остаться невидимым; выждав благоприятный, как ему показалось, момент, ящерицей скользнул к краю, чтобы перебраться через забор, а оттуда сигануть в спасительный лес… Поздно! Его уже заметили.

— Вон он! На крыше!

Эльфы были и во дворе, и в доме, и вокруг дома. Но Гэдж уже перепрыгнул

на крышу сарая, а сарай одной стеной граничил с лесом, и с этой стороны стражей, кажется, не было… Не успели они ещё добраться сюда, перескочить через заборы и изгороди, полностью оцепить радагастовы владения…

Гэдж перевалился через конек, скатился с крыши по другую сторону сарая, ухнул в какие-то кусты. Вскочил. Откуда-то из темноты раздавались треск, голоса, топот бегущих ног, над ухом Гэджа свистнула стрела.

— Не стреляйте! — хрипло выкрикнул кто-то. Кажется, это был Гэндальф; кажется, волшебник был растерян и застигнут всем происходящим врасплох… или нет? Интересно, что он вообще сейчас обо всем этом думает?..

Нет. Совершенно не интересно.

— Стой! — орали в спину.

Гэдж юркнул в лес, в ночь, он ломился сквозь переплетение травы и ветвей, рубя особенно цепкие заросли кинжалом, и кто-то ломился следом за ним, и все вокруг было мокрым от ночной росы, черным, колючим, мятущимся, прыгали по земле пятна света от голубоватых фонарей, прыгали вокруг темные стволы деревьев, прыгали чьи-то смутные, неразличимые во тьме силуэты. Где Гарх? Удалось ли ему улететь, спрятаться? Гэдж ничего не видел и не слышал; в какой-то миг его раненная нога подвернулась, предательски швырнула его на землю — и он ухнул в какую-то яму, выронил кинжал, который тотчас канул во тьму. Орк тут же вскочил, но искать во мраке потерянное оружие не было времени — преследователи наступали ему на пятки, — и он рванулся вперед, в темноту, перебегая от куста к кусту, стараясь затеряться во мраке и слиться с живущими здесь лесными тенями, и они принимали его, как родного брата, укутывали и укрывали, сулили спасение, сбивали преследователей со следа…

***

В лесу было жутко и темно. И в этой жуткой темноте происходила невнятная колготня: кто-то куда-то бежал, кто-то что-то кричал, кто-то кого-то ловил. Метались меж стволами деревьев голубоватые огни фонарей, перепархивали с места на место, будто испуганные заблудившиеся светлячки.

Гарх сидел на ветке осины, с тревогой прислушиваясь и присматриваясь к происходящему, и голова у него шла кругом. Да что тут вообще происходит, леший возьми? «Я же говорил Келеборну, что эта вещица может помочь снять ошейник…» Правда? И поэтому ты её украл, глупый звереныш? И что теперь?

Злосчастный амулет был не слишком тяжел, но оттягивал лапу ворона, как чугунная гиря.

«Ты должен немедленно лететь в Дол Гулдур… Спрячься там и дождись меня…»

Дурной орк! А если тебя сейчас поймают и без суда и следствия вздернут на первом попавшемся суку? Что тогда?

«Если я не появлюсь в ближайшее время, дождись Сарумана, уж когда-нибудь он должен туда вернуться…»

Гарх мысленно застонал. И почему ему всегда так не везет в жизни? Сидел бы сейчас на чердаке, в тепле и уюте, и видел десятый сон, а не дрожал во мраке от тревоги, страха и неизвестности, не зная, куда лететь и что делать.

Впрочем, еще не поздно вернуться,

отыскать Гэндальфа и отдать проклятый медальон ему, все рассказать, спросить совета, в конце концов… А потом со спокойной душой забраться в закут за печкой и предаться так некстати прерванным сладким снам, пускай все эти волшебники/эльфы/орки сами там разбираются со своими непонятными бедами и печалями… Или — что? Сны уже не будут такими спокойными и сладкими?

Что, если Гэдж прав, и эта странная цацка действительно может оказаться Саруману полезной? Не зря же вокруг неё поднялась такая суета. Вдруг с её помощью действительно удастся снять проклятый ошейник?

И почему бы, собственно говоря, не спросить об этом у самого Шарки? В конце концов, вернуть медальон Келеборну никогда не поздно…

Это была какая-то очень неожиданная мысль, Гарх даже присел от её беспощадной внезапности. Перья у него на затылке стали дыбом.

Но лететь в Дол Гулдур сейчас, ночью? Через болота? Или подождать до утра? «Ночью безопаснее, ночью орки не стреляют по летающим целям…» Э-э… правда?

Он притаился на ветке: неподалеку под деревом друг за другом рысцой пробежали с полдюжины эльфов, исчезли в тёмном лесу. Интересно, что они сделают с глупым зверенышем, если поймают? Посадят под замок? Высекут розгами? А если прямо сейчас отдать Келеборну медальон, это спасет мальчишку от наказания? Хотя бы частично?

Или они его не поймают? Где его сейчас искать, этого обормота?

«Не подведи меня, Гарх! Другого такого шанса может и не случиться…»

Я всего лишь старый и слабый ворон, в отчаянии подумал Гарх, ну почему я всё и всегда должен за всех решать? Ну почему именно на меня всегда падает какая-то несусветная вселенская ответственность? Ну чем я это заслужил, а?

Он дождался, пока эльфы проскользнут мимо и скроются под пологом ночи, потом бесшумно расправил крылья и вдоль опушки леса полетел прочь — на юг, в сторону Дол Гулдура.

***

— Я с ним только что говорил, — пробормотал Гэндальф. — Буквально пару минут назад.

— И что он тебе сказал? — с раздражением поинтересовался Келеборн. — Наверно, то, как напал на меня исподтишка и огрел деревянным кубком по голове?

Радагаст не принимал участия в разговоре — неприкаянно бродил по двору, спотыкаясь о крутившегося под ногами енота, мыкаясь туда и сюда, словно в поисках потерянных где-то спокойствия, тишины и устойчивости мира. Гэндальф стоял возле крыльца, перекатывая в ладони маленький камешек, опустив глаза, как будто избегая встречаться взглядом с рассерженным эльфом. Волшебнику явно было не по себе.

— Честно тебе скажу, Келеборн: я видел, что с ним творится что-то неладное, но списывал это на усталость, волнение и пережитые страхи… Я и подумать не мог, что он решится на что-то подобное…

Келеборн невольно тронул наливающуюся на бледном лбу лиловую шишку. Он уже даже не особенно гневался — скорее досадовал на собственную неосмотрительность.

— Ну, разумеется, а чего ещё можно было ждать от орка? Честности? Смирения? Понимания? Что ж, и я, признаться, тоже знатно сглупил. Я до сих пор полагал его обычной очередной причудой Сарумана, недалеким беззубым щенком, пытающимся в слепом безумии ухватить собственный хвост, но, как и следовало ожидать, дело оказалось намного хуже. Видимо, он уже давно замыслил проникнуть в наш лагерь и похитить «эстель»…