Крепость в Лихолесье
Шрифт:
Сколько осталось до рассвета? Когда на гать вернутся люди и снаги, чтобы закончить не доделанный накануне ремонт? Да и вернутся ли вообще?!
Гэджа охватил липкий неуправляемый ужас.
Гуулы собрались вокруг топкого места кольцом, пыхтели, шипели и клокотали; куда ни повернись, орк видел кишащие в тумане бородавчатые тела, извивающиеся щупальца, жуткие безглазые морды — однообразные уменьшенные копии Хозяйки. И все же, несмотря на странную способность беспрепятственно шнырять по болоту, первым сунуться в прорву никто не решался, а одного из тех, кто отважился подобраться чересчур близко, Гэдж огрел древком копья —
И что теперь, со стоном спросил себя Гэдж. Что?
Неужели вот так оно всё и закончится? Неужели ему так и не суждено добраться до Замка? Вот так и останется он здесь навеки — между Росгобелом и Крепостью, между светом и тьмой, затерянный в тумане, повисший сгустком плоти в слое вонючей болотной грязи. Неужели подошли к концу пятнадцать лет его неудавшейся жизни, и всё, чего он в итоге оказался достоин — это бесславно захлебнуться в дерьме?.. Он чувствовал, как трясина медленно, но верно заглатывает его, сжимая ребра мягкими неумолимыми тисками — и рванулся, уже бестолково, ни о чем не думая, глотая слезы, впустую разгребая руками топь…
— Помогите! На помощь! Помогите!..
Глупо — кто мог его услышать? Равнодушная чёрная трясина молчала, лишь выпучился неподалёку мутный болотный глаз… злобно пересвистывались в полумраке упустившие добычу гуулы, шелестела сухая трава, да далекий вороний грай донесся едва слышно на самом пределе восприятия… А жизнь — где-то там, за пределами болот, уже без Гэджа — по-прежнему продолжалась, и заканчивалась ночь, и наступал рассвет, и в проталине тумана над головой орка внезапно блеснули звезды — странно яркие на спокойном, синевато-посветлевшем предутреннем небе.
Звезды сверху видели всё — и смотрели бесстрастно.
***
— Значит, в последний раз ты видел Гэджа в Росгобеле?
— Ну да. И Гэндальфа тоже. И Келеборна…
Саруман задумчиво пощипывал бороду.
— Любопытнейшие новости, Гарх! Конечно, ждать себя с ними ты заставил изрядно, но, кажется, оно того стоило. Везучий ты, однако, старый валенок! — он хрипло усмехнулся. И, чуть помолчав, добавил негромко и даже как будто с неохотой, глядя в сторону: — Впрочем, я всегда верил… вернее, хотел верить, что ты не погиб.
Это было сказано так небрежно, отрывисто и между прочим, что Гарх, восседавший на краю стола, разом неописуемо возгордился и — одновременно — растроганно сомлел. Слишком хорошо он знал Сарумана, чтобы эта небрежность и невозмутимость могли его обмануть… О, да, да! Переживал ведь за пропавшего посланника, старый сыч, хоть и не желает сейчас в этом признаваться! Всё разом было забыто — и сомнения, и страхи, и полный опасностей ночной перелет через болота; ворона распирало от счастья и осознания
Отчаянным усилием воли он заставил себя укротить неподобающее волнение, придал голосу побольше холодноватой сдержанности и степенно пояснил:
— Ну, я, собственно говоря, тоже вовсе не ожидал тебя тут увидеть… Орчоныш сказал, что ты где-то на юге.
— А что ещё он говорил?
— Что намерен вернуться в Замок и что я должен ждать его — или тебя — здесь… Впрочем, потом за ним по лесу гонялось с дюжину эльфов, так что я не уверен, что ему действительно удалось сбежать.
Саруман приоткрыл ставню и выглянул во двор, где расползались по углам ночные тени, крался вдоль стены серый облезлый кот, и растрепанной метлой размазывал по мостовой грязную лужу какой-то тощий заспанный снага.
— Уже светает. Если бы ему удалось уйти от погони и благополучно миновать болота, он бы сейчас был в Замке.
Гарх дёрнул головой.
— Думаешь, его поймали?
— Девяносто шансов из ста, что поймали. Вопрос — кто и где? Если эльфы — то это еще не самое худшее. Они его, конечно, накажут и запрут в чулане, но до серьёзной расправы дело, надеюсь, не дойдёт… А идти ночью через болота — не самая замечательная идея.
— По-твоему, я мог его переубедить? — уныло прокаркал Гарх. — Он мне и клюва не дал раскрыть, всунул эту проклятую штуку в лапы и был таков.
Саруман взглянул на «эстель», который мирно возлежал на столе, серебристо поблескивая, точно первая, взошедшая на ночном небе ясная звездочка.
— Ладно, как бы там ни было, «эстель» теперь у меня. Осталось заполучить «сит»… — Он решительно подошел к столу, распахнул дверцы настенного шкафчика, забулькал там какими-то снадобьями. — Чтобы вытащить из неприятностей этого глупого орчоныша, мне нужно сначала выбраться из Замка… или хотя бы попытаться это сделать. К счастью, у Каграта весьма кстати закончилось болеутоляющее.
— Ты отравить его хочешь, что ли? — пробормотал ворон.
— Что за кровожадность, Гарх? Всё гораздо проще. — Посмеиваясь, Саруман достал из загашника поддельный «эстель» — тот, который отдал ему Гэдж, — и, показав ворону, небрежно подкинул на ладони. — Дам ему сонных капель, пусть вздремнет полчасика, а я тем временем заменю «сит» вот на эту эльфийскую цацку, должна же она наконец хоть на что-то сгодиться. Не слишком остроумная мысль, но все же лучше, чем совсем ничего.
— Угу. Потрясающая идея. Каграт, конечно, совершенно ничего не заметит и не обнаружит подмены.
— Если и обнаружит, то, надеюсь, не сразу. Эта вещица, конечно, дорога ему, как память, но вряд ли он любуется ею по пять раз на дню. Ладно, не каркай, — он вздохнул, — лучше пожелай мне удачи.
***
Рассвет мало-помалу разгорался, и Крепость просыпалась: где-то на задворках уже гоготали гуси в ожидании утренней кормежки, скрипел во дворе колодезный ворот, тянуло с поварен запахом хлебов и ячменной каши, там и сям вяло переругивались полусонные орки. В казармах кашляли, чихали, храпели, шаркали, хлопали дверьми, плескали водой и гремели умывальными ковшами. Кагратова каморка, против ожиданий мага, оказалась заперта, но сам Каграт, мрачный, как ночь, топал откуда-то со стороны подвалов, Саруман столкнулся с ним в коридоре.