Крепость в Лихолесье
Шрифт:
— Шарки. Давно не виделись, старый хрыч… Что же ты свалил из Замка, не попрощавшись и не пожелав мне ни здоровья, ни долгих лет жизни?
Саруман настороженно вглядывался в обступающий мрак.
— Каграт, казарменная скотина… Отведи своих разбойников в лес, если не хочешь неприятностей. Дальше вам хода нет… и не будет.
Но орк выполнять настоятельную просьбу не торопился:
— Ты под прицелом десятка стрел, Шарки. Я дам приказ — и тебя утыкают ими, как подушечку для иголок.
Саруман даже не усмехнулся:
— Ну, утыкают — и что дальше? Вступать со мной в бой тебе резона нет, живьем тебе меня не взять… а труп тебе мой ни к чему, иначе ты бы сейчас со мной турусы
— Мальчишка… жив?
— Жив или нет — он останется со мной.
— Он мне нужен.
— Мертвый?
Каграт секунду помолчал — потерял дар речи от расстройства? Или просто соображал, что теперь делать? Орк по-прежнему не показывался, но, видимо, был где-то совсем близко — должно быть, по другую сторону пня: подкрался в ночи, под прикрытием кустов и лесных теней бесшумно, как рысь. Голос его звучал зловещим свистящим полушепотом:
— На Визгуна и его приказы мне наплевать… Но ты знаешь, почему я всё ещё здесь.
— Нетрудно догадаться, — буркнул маг. — Но ты зря думаешь, что тебе и твоей своре удастся взять меня тепленьким.
— Ничего я не думаю, — возразил Каграт, — я отродясь дурень и, если буду много думать, у меня башка по шву лопнет. Но учти — я тебя не боюсь, старый, даже если на тебе теперь нет ошейника.
— Визгун тоже не боялся, — небрежно заметил маг.
— Мальчишка ляпнул, что мою хворь можно вылечить… объясни — как?
Собравшись с силами, Саруман призвал магию: заклятие пробежало по жилам, защипало кончики пальцев, соткалось на ладони жгучей серебристой искрой. Ну, пусть только орк покажется из-под пня…
— Если он тебе сказал — зачем ты спрашиваешь меня?
— Хочу узнать, насколько ваши мнения совпадают.
— У тебя мало времени. — В отличие от Каграта Саруман говорил не таясь, в полный голос, зная, что говорит убедительно, и что там, в лесной тьме, его хорошо слышат. — Эльфы близко. Я уже подал им условный знак, и они будут тут с минуты на минуту. Без назгула и силы его Кольца в схватке с ними у вас шансов немного.
Где-то в темноте вновь возник, пронесся над лощинкой смутный ропот, в котором угадывались слова «эльфы», «окружают» и «пёс бы их побрал». Видимо, после развоплощения Визгуна боевой дух орков и впрямь малость поугас.
— Молчать! — приказал Каграт: сквозь зубы, но как-то особенно слышно и выразительно. — Никого здесь нет… кроме нас и этого старого сыча под пнем. Если бы он действительно рассчитывал на появление каких-то там эльфов, то вряд ли стал бы нас об этом оповещать… Ну? — обратился он к Саруману.
Белый маг прятал за спиной руку с заклятием.
— Я мог бы сказать, что тебе надо побриться налысо, и каждое полнолуние бегать нагим по крепостной стене, засунув по еловой шишке во все телесные отверстия и кукарекая на Луну… и ты бы побрился и бегал. Но, к сожалению, мальчишка вряд ли дал тебе такие советы.
— Какие же советы он мне дал?
— Подозреваю, что он велел тебе выпить протраву от червей.
— Это поможет? — голос орка звучал подозрительно.
— Если причина твоей хвори в паразитах, которыми заражена печень — поможет.
— А если причина — не в этом?
— Тут уж я бессилен, не обессудь. Ты умрёшь.
— Все умрут, — помолчав, сказал Каграт. — Вопрос — когда?
— Не знаю, — спокойно произнес Шарки. — Возможно, прямо сейчас.
В мгновение ока он выскочил из-под пня и метнул в Каграта заклятие, зреющее у него на ладони. Но орк был к этому готов: он прикрывался деревянным щитом, который, приняв на себя основной удар, разлетелся в щепки. Каграт живо отпрянул, пригнулся, взмахнул кнутом — снизу вверх, по широкой дуге. Замешкайся Саруман на мгновение,
В широкий бок пня внезапно вонзилась стрела — и тоненько зазвенела, подрагивая. Стрела оказалась длинная, тисовая, её белое оперение было отлично различимо в ночи, оно словно светилось в полумраке длинным бледным пятном.
Кагратова кодла невольно отпрянула.
— С-сука! — прохрипел кто-то. — Остроухие!
— В укрытие! — рявкнул Каграт. — В лес, живо.
Орки вновь отступили, откатились, попрятались в зарослях. Каграт тоже куда-то исчез — но, подозревал Саруман, вряд ли отошёл далеко, просто затаился по другую сторону пня. Наверно, прислушивался и приглядывался, пытаясь понять, что происходит, где скрывается осторожный враг, и с какой стороны ждать нападения.
Но ничего не происходило — минуту, другую, третью… Эльфы, если они и в самом деле были где-то поблизости, почему-то никак не давали о себе знать. Над полянкой повисла тишина, напряжённая и пронзительная, до звона в ушах — только где-то на рубеже слышимости тоненько зудел осмелевший комар… Каграт яростно прошипел:
— Нет тут никого… По-вашему, остроухие стали бы предупреждать нас о своём появлении? Это всё твои фокусы, старый!
— Если эльфы не перестреляли вас сию минуту, как цыплят, вовсе не значит, что их тут нет, — возразил Саруман. Пользуясь короткой передышкой, он подался вперёд, щелчком пальцев сотворил с полдюжины волшебных огоньков — только на это ему, в сущности, сейчас и хватало сил. Огоньки роем повисли в воздухе на высоте нескольких футов от земли, подрагивая и лениво перемещаясь с места на место; они были безобиднее стайки светлячков, но маг надеялся, что эта светящаяся завеса все же выглядит для непосвящённых достаточно угрожающе. — Того, кто осмелится подступить к огням, распылит на месте, — самым своим выразительным голосом добавил он, — Визгун тому свидетель… Ну что, посидим, подождём, пока вас возьмут в окружение? У меня время есть.
Он по-прежнему прятался в ложбине под корнями пня: стоял на коленях, склонившись над Гэджем, зажимая рукой рану у него под сердцем, и знал — времени и у него, и у Гэджа куда меньше, чем ему бы хотелось. Да и Каграта было не так-то легко сбить с панталыку:
— Брехня! Где они, твои эльфы? Их слишком мало, чтобы напасть и уж тем более чтобы нас окружить…
— Зато стрел у них много, — вполголоса заметил Саруман. — И они не любят терять своих — ни убитыми, ни пленными… — И, точно подтверждая его слова, где-то чуть в отдалении прозвучал звук эльфийского рожка — звонкий и чистый, далеко разнесшийся в ночи над дремлющей пущей, ему ответил второй — с другой стороны, и еще один… Каграт приглушенно выругался.