Крепость живых

Берг Николай

Одежда у всех троих имеет следы огнестрельных попаданий – рваная на спине, запачкана кровью.

Дмитрий начинает ворочать окоченевшие тела. В ложе трупов на слежавшемся снегу полно кровищи. Две важные детали (одну замечаю сам): это связанные в запястьях каким-то шнурком руки у всех троих и кляпы во рту (на это указал Дмитрий).

Вообще-то ковыряться в ранах на месте запрещено. Но совместно с опером решаем, что все равно то, что мы делаем, – жалкое подобие с кучей нарушений, и я одноразовым скальпелем тут же на месте делаю крестовидный надрез на коротко

стриженной голове: парней добили выстрелами в головы, а пуля, пробивая кость, оставляет обычно внятное входное отверстие, по которому можно понять, какой калибр был у пули.

Ну вот, после отсепарирования кожно-мышечного лоскута видна отчетливая круглая дырочка в желтоватой кости. Зову опера, но он машет рукой: продолжай, дескать. Копается в снегу неподалеку.

У всех троих дырочки одинаковые.

И у всех головы пробиты навылет.

Надо бы покопаться – в мерзлой земле пули недалеко ушли.

Но опер уже тащит что-то на ладони.

Две пистолетные пули от «макарова». Ну во всяком случае, я так думаю, хотя, признаться, баллистический эксперт я никакой… Впрочем, пулька в 7,62 мм входит в пулевое отверстие с люфтом – значит, калибр был больше, это-то и мне понятно.

– Картина ясна в целом?

– Карманы проверил?

– Проверил. Только там кто-то до нас все выгреб. И никаких жетонов на шее…

– Возвращаемся?

– Возвращаемся…

Докладываем коротенько, несколько стыдясь такого куцего осмотра, что парней кто-то связал и принудил к молчанию. После чего расстрелял здесь, поставив на колени и добив выстрелами в голову. Дима нашел девятнадцать гильз от ПМ и четырнадцать – от ПММ, но сразу признался, что не ручается за количество выстрелов, поиск был поверхностным.

Николаич, учтя то, что оружие у жилетников другого калибра и неавтоматическое, возвращает им отобранное оружие. Напряжение несколько спадает, хотя Дмитрий бурчит, что эти пистолеты или, скорее, пистолеты-пулеметы могут быть и у другой смены самооборонщиков, а проверять гаражи (а их тут сотни) у нас времени нету.

Жратвы, чтобы поделиться с засевшими в гаражах (а их там оказывается около шестидесяти человек), у нас нет. Оставляем им несколько коробок с бананами, даем номера телефонов в крепости и Кронштадте.

Один из них – тот, что с карабином, – просит взять его с собой. Он пристроится в конце колонны и под нашим прикрытием доберется до Кронштадта. Николаич спрашивает:

– Один поедешь или с семьей?

– С семьей, конечно. Здесь сидеть без толку.

– По профессии кто?

– Ветеринар.

– Оружие свое? Стрелять умеешь?

– Да. И вот этот «бок» тоже мой.

– А звать как?

– Олег Бистрем.

– Бистрем – это фамилия?

– Да. Мой дальний предок был адъютантом у коменданта Нарвы генерала Горна.

– Это что, при Петре Первом?

– Совершенно верно.

– Хренасе, извините за мой грубый французский…

– Что поделать. Я ж себе фамилию не выбирал.

– Ладно, давай быстро собирай свою семью и догоняй. Мы сейчас вперед продвинемся, там встанем.

Это что впереди?

– Справа домостроительный комбинат, слева – таможенники сидели. Терминал у них там, – подсказывает тот, у которого в руке бистремовский «бок».

– У меня жена и три дочки. Если вы ничего не найдете у терминала, где будет следующая остановка?

– У развязки КАД. Мы понимаем, что четырем женщинам собраться дня мало, но ждать долго не сможем. Так что придется вам свою шведскую флегматичность побороть.

– Поборем. Вы свой телефон дадите?

– Записывай. И свой номер оставь. Мало ли, жена воспротивится поездке.

– У меня правильно воспитанная жена.

– Ну-ну…

Беглый осмотр ДСК ничего интересного не дает – разве что потом тут можно чего-нибудь надыбать для стройки или укреплений. Ворота настежь, на территории несколько унылых зомби.

А вот напротив, где терминал таможни, там, видно, было веселье. Прямо в воротах намертво склещились две фуры, мятым железом забив проезд наглухо. Выскакивая наружу, никто не уступил. И завязли оба. В кабине одной из фур все еще сидит водитель. Совершенно неподвижно.

– М-да, такой тут был порядок всегда, – замечает Семен Семеныч.

– А чего здесь может быть интересного? – спрашивает практично настроенный Саша.

– Да что угодно, смотря что везли в тот день через пост. Может, детали к синхрофазотрону, а может, фургоны с марципаном. Поди угадай. Но, как помню, у них десятка три-четыре фур, большей частью груженных под завязку, всегда на территории стояло. Мы уже проехали – там тоже склады были.

– Это где куча разношерстных пакгаузов за забором?

– Они самые. Что встали? Как там рация?

– Рация предлагает доктору забраться на крышу фуры и снять на камеру нечто за забором.

– А они прикроют, пока я тут ползать буду?

– Уже прикрывают.

Делать нечего, надо лезть. Лезу.

За аккуратным забором аккуратные домики. Вижу явно административный корпус и вроде как складские ангары. На территории хаос, машины – и легковые, и фуры – стоят в сильном беспорядке. Почему-то раскидано много картонных коробок непонятно с чем. Скорее всего, вывалились из какой-то фуры. Тут же толкутся зомби. Их довольно много – голов двадцать в поле зрения. Парочка из них в рваной таможенной униформе. Признаков живых не обнаруживаю. Сняв все панорамно и не торопясь, поскорее лезу в теплую кабину.

– Ну как и что?

– Хаос. Живых не видал. Фуры есть.

– Ладно, двигаем дальше.

У въезда на КАД брошенных автомобилей, спихнутых с дороги, битых, горелых, масса. Но похоже, что через эту автопомойку прошел кто-то серьезный – проход пробит, аккурат нам проехать.

Место безлюдное, лишь трое зомби видны.

Николаич предлагает свернуть влево. Я вижу там огромный новодельный гипермаркет, вот только странной окраски – ранее не попадались такие. На здоровенной парковке всего два авто и несколько (не больше пяти) неподвижных человеческих фигур. Непонятно, что это за магазин такой…