Крепость живых
Шрифт:
– Не знаю. Я-то стал тормозить, да Миша заорал, словно его шилом ткнули, чтоб я гнал.
– Интересно, что он такое заметил.
– Не знаю, он вообще глазастый. Как думаете, его уже прооперировали?
– Думаю, что еще оперируют. Да и после операции вас сразу к нему не пустят.
– Под присмотром-то лучше было б.
– А за ним мой брат присмотрит. Он хоть и пошел в судмедэксперты, но уход за пациентами у него всегда хорошо получался. Ручаюсь. Его и пустят, к слову.
– Ну ваши б речи да Богу в уши…
– Ладно, пошли
Подсознание пока не перестроилось: смотрю на украшенные опалинами и покрытые сетками машины и не воспринимаю их как реальность. Словно на съемку очередного нашего блокбастэра попал. Очень вторично – как в фильмах наших недорежиссеров – выглядит наша боевая техника. Дешевая голливудчина…
Однако дальше едем в этой панковской технике. Из разбитых окон немилосердно дует, правда, скорость у нас убогая, так что терпимо. Периодически теряем из виду сопровождающий нас «хивус» да пару раз приходится ждать Надежду – ведет она аккуратно, но очень медленно.
– Я думал, что вы этого сварщика всеми матюками обложите, – говорит Семен Семеныч.
– За что?
– За дикое поведение во время стычки.
– Получается так, что не за что – сами виноваты. Взяли необстрелянного человека, неудивительно, что он голову потерял. Вот, к примеру, Суворов, тот, который генералиссимус, очень снисходительно относился к струсившим необстрелянным. Исторический факт.
– Стараетесь быть Суворовыми?
– Не самый худший образец для подражания. К слову, вы-то тоже не очень блеснули. Между нами, повезло вам несказанно… И нам тоже.
– Это в чем? В том, что по мне не попало, а досталось другу и сыну?
– Не обижайтесь, тут как кому повезло. Я про другое. Тот людоед, которого вы положили, мог бы точно так же вас положить. Окажись он чуток поопытнее или пошустрее… Вы ведь его на выходе из парка отстрелили?
– Ага. Смотрю, мелькает. Прилег в канавку. Тут он и нарисовался. Я ему первой очередью по ногам, а потом, когда он посреди дороги корчился, еще добавил.
– Вот видите. А если б он не мелькал?
– Так тут как кому повезет!
– Ни фига! Побеждает не тот, кому везет, а кто организован лучше, обучен, кто все силы использует грамотно, координированно. Вы ведь действовали как бы в составе нашей группы? Но самостийно. Ни куда пошли, ни что делать собираетесь, нам не сообщили. Случись что, мы вам помочь ничем не смогли бы. И что делать, сидеть ждать? Без вас уезжать – стыдоба. А где вы – неизвестно.
– Это да. Свалял дурака, признаю. Очень уж зол был. Увидел, куда вы чесанули, вот и решил в тыл выйти. И ведь получилось же!
– Тактически ваши действия – на отлично. Без вопросов. И то, что этого пидора снесли, тож плюс. Но есть и минус, о чем уже говорилось: были бы на связи, глядишь, у нас бы язык появился. И мы бы знали, кто, где и почем. А сейчас едем наобум. Понимаете?
– Понимаю. А если б он говорить не стал?
– Шутите? У нас аж два медика в команде. Да и еще люди
– Скажу, что папаша Мюллер из берлинского гестапо говорил: «При применении допроса четвертой степени все говорят». Препятствием в получении информации может быть либо неопытность допрашивающего и применение недостаточных мер воздействия, либо полная неосведомленность допрашиваемого. В последнем варианте он все равно ответит на вопросы, но это будет совершенно ложной информацией и вызовет неправильные действия с потерей времени и сил.
– А как же герои, которые не выдали военной тайны? И всякие образцы несгибаемых революционеров?
– Как сказал Мюллер: «Либо допрашивали неумело, либо спрашивали не о том». Мы бы спрашивали о том, да и допрос бы вели соответственно. Куда б делся…
– Ну вы и шуткари… – Похоже, Семен Семеныч неприятно удивлен.
– Получается так. Цель оправдывает бомбы. Вы, к слову, не лучше.
– Это как же?
– Раненого добили, вместо того чтоб оказать помощь.
– Так эта сука по нас стреляла! Первой!
– Получается так, что мы не на Диком Западе. Это у мериканцев с детства вколочено: кто первым за оружие схватился, тот и виноват, того и повесить. Потому у них даже в политике за оружие схватиться вторым, а вот выстрелить – первым… Ваши же действия с точки зрения действующего на нашей территории права – явное превышение самообороны. И чисто умышленное убийство. Будете спорить?
– Нет. Не буду. Но пытать?
– Вопрос очень спорный. По-вашему, лучше вот так благородно въехать в огневой мешок? И потом болтаться на потрошильне? Или вы из тех, кто считает, что бешеных собак нельзя стрелять, а надо их кормить-поить, давать книжки читать и освобождать досрочно за образцовое поведение, чтоб они еще успели подушегубствовать?
– За какого вы меня, дурака, принимаете? Нет, конечно…
– Так чего спорим? Чем своих терять, лучше пойти на любые меры по отношению к противнику. Притормозите, «жип» отстал. Как дальше поедем?
– Можем аккуратно выбраться на нижнюю дорогу и по ней до АТЭП доберемся. По дороге можно будет глянуть, что на заправках творится. Между Знаменкой и Шуваловкой как раз две заправки ПТС стоят. Вот и посмотрим, кто тут верх держит.
– АТЭП – это что?
– Автотранспортное эксплуатационное предприятие. Мы там с Валерой работали.
– Что-нибудь есть интересное?
– Большегрузный транспорт. По нынешним временам не самое ценное. Ремонтное производство. Но мне интереснее то, что там наши семьи рядом. Лично для меня это и самое ценное, и самое интересное.
– У них как, все в порядке?
– Пока да, я им все время звонил.
– Тогда так и делаем…
Нижняя дорога совсем пустая, в отличие от Санкт-Петербургского шоссе, идущего параллельно и на возвышенности. Там-то много брошенных автомобилей.
Идем на приличной скорости, и я стараюсь снять все, что глазу видно.