Крещендо
Шрифт:
Мой отец.
Его светлые волосы выделялись на темном фоне, глаза горели, но были грустными.
Я люблю тебя.
— Папа? — прошептала я. Но машинально отшатнулась и напомнила себе то, что происходило в прошлые разы, когда он являлся мне. Это был трюк. Обман.
Мне так жаль, что пришлось оставить вас с мамой.
Я хотела, чтобы он исчез. Он не настоящий! Он — угроза. Он хочет мне навредить. Я вспомнила, как он схватил тогда мою руку, как тащил меня через окно таунхауса, пытался всадить в меня нож.
Но сейчас голос его звучал нежно и успокаивающе, как в первый раз в таунхаусе. Это не был тот резкий, холодный голос, который заменил его потом. Это был его голос. Голос моего отца.
Я люблю тебя, Нора. Что бы ни случилось, обещай, что будешь помнить об этом. Мне все равно, как или почему ты появилась в моей жизни. Важно, что это случилось. Я не помню всего, что делал неправильно. Я помню, что сделал правильно. Я помню тебя. Ты наполняла мою жизнь смыслом. Ты делала мою жизнь особенной.
Я потрясла головой, пытаясь избавиться от его голоса, гадая, почему Риксон ничего не говорит. Неужели он не видит моего отца? Может, он знает способ, как прогнать его? Но правда была в том, что я не хотела, чтобы этот голос замолкал. Не хотела, чтобы он уходил. Я хотела, чтобы он был настоящим. Мне бесконечно необходимо было, чтобы он обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Больше всего на свете я мечтала, чтобы он вернулся домой.
Пообещай, что не забудешь.
По моим щекам потекли слезы. «Обещаю», — подумала я в ответ, хотя знала, что он меня не услышит.
Ангел смерти помогает мне встретиться с тобой. Он удерживает время для нас, Нора. Он помогает мне говорить с твоим разумом. Мне нужно сказать тебе нечто очень важное, но у меня мало времени. Мне скоро нужно назад, поэтому слушай внимательно.
— Нет! — задохнулась я. — Я пойду с тобой. Не оставляй меня здесь. Я пойду с тобой! Не бросай меня снова!
Я не могу остаться, милая. Мое место теперь в других мирах.
— Пожалуйста, не уходи! — я всхлипывала, прижимая кулаки к груди, будто могла остановить нараставший стук сердца. Меня охватили паника и отчаяние при одной мысли о том, что он снова оставит меня. Я чувствовала себя брошенной, и это чувство затопило меня. Он оставит меня здесь. В комнате смеха. В темноте, где никто не поможет мне, кроме Риксона.
— Почему ты снова бросаешь меня? Ты мне нужен!
Дотронься до шрамов Риксона. Правда в них.
Лицо отца поплыло назад в темноту. Я протянула руку, чтобы остановить его, но от моего прикосновения оно растворилось, превратилось в ленты дымчатого, серебристого тумана. Серебряно-белые нити растаяли во тьме.
— Нора?
Голос Риксона резко вернул меня к действительности.
— Надо торопиться! — сказал он, словно прошло не больше секунды. — Мы же не хотим встретиться со Скоттом во внешнем кольце туннелей, где все выходы заварены.
Отец исчез. Откуда-то изнутри ко мне пришло понимание, что я видела его в последний раз. Боль утраты была невыносима. Почему именно
— Я не вижу, куда иду, — выдохнула я, вытирая мокрые глаза, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на одной определенной мысли: мне нужно выбраться из туннелей и встретиться с Ви на той стороне. — Мне надо за что-то держаться.
Риксон нетерпеливо протянул мне подол своей рубашки:
— Держись за мою рубашку и иди следом. Быстрее. У нас мало времени.
Я сжала мятую хлопковую ткань пальцами, сердце забилось сильнее. Его спина… вот она. Папа велел мне дотронуться до его шрамов. Сейчас это было так просто. Все, что нужно сделать, это протянуть руку и…
Дать затянуть себя целиком в темный водоворот…
Я мысленно вернулась к тем моментам, когда дотрагивалась до шрамов Патча. Вспомнила, как меня мгновенно засасывало внутрь его памяти. Я не сомневалась, что прикосновение к шрамам Риксона сделает то же самое.
Я не хотела. Сейчас я хотела удержаться на ногах, выбраться из туннеля и убраться из Дельфик. Вот и все.
Но отец вернулся специально из мира мертвых, чтобы сказать мне, где искать правду. Что бы я ни увидела в прошлом Риксона, это было крайне важно. Как ни больно мне было знать, что отец оставил меня, я должна была доверять ему. Должна верить тому, что он сказал мне, рискуя всем.
Я скользнула рукой по рубашке Риксона. Под моей ладонью оказалась сначала гладкая кожа… а потом пальцы нащупали бугристые шрамы.
Я пробежалась рукой по шраму, и меня тут же затянуло в сумрачный, незнакомый мир.
Улица была темной и тихой. Стоящие по обеим сторонам дома выглядели ветхими и заброшенными. Маленькие дворики, обнесенные заборами. Окна закрыты или заколочены. Тяжелый холод будто вонзил в меня зубы.
Тишину прорезали два громких хлопка. Я повернулась лицом к зданию напротив. «Выстрелы?» — в панике подумала я и сразу стала искать в карманах телефон, чтобы позвонить 911, но вспомнила, что заперта в памяти Риксона. Все, что я видела, происходило в прошлом. Сейчас я ничего не могла изменить.
В ночи послышался топот чьих-то бегущих ног, и я с ужасом смотрела, как мой отец вбегает в калитку дома напротив и исчезает на заднем дворе. Я без промедления последовала за ним.
— Пап! — закричала я, не в силах сдерживаться. — Не ходи туда!
Он был в той же одежде, что и в ночь, когда был убит. Я пробежала через калитку, нагнала его на углу дома и, всхлипывая, обхватила руками:
— Нам нужно вернуться. Нужно выбраться отсюда. Сейчас произойдет что-то ужасное!
Но отец прошел прямо сквозь мои руки и направился к небольшой каменной ограде, шедшей по периметру участка. Пригнувшись, он осторожно двигался вдоль нее, не сводя взгляда с задней двери дома. Я прислонилась к дому, прижала ладони к щекам и разрыдалась. Я не хочу этого видеть. Зачем отец попросил меня дотронуться до шрамов Риксона? Я не хочу. Он что, не понимает, через какую боль мне уже пришлось пройти?