Крещение огнем
Шрифт:
Для начала Делапос, вместе с Чайлдрессом и Лефлером, на заброшенном аэродроме у Рио-Саладо собрал, организовал и вооружил шесть отрядов боевиков. Опыт и умение наемников, вкупе с деньгами, связями и уникальными организаторскими способностями Аламана, вполне могли претворить в жизнь его план восстановления утраченного влияния в стране.
План этот был столь прост по замыслу, сколь сложен для выполнения. Эктор надеялся использовать боязнь американского вмешательства во внутренние дела Мексики, которая всегда преследовала руководство страны, и привычку американцев совать свой нос в эти дела. Боязнь эта была вполне естественна, и имела исторические причины. Она являлась следствием конфликта 1836 года между Соединенными Штатами, которые стремились осуществить свое желание стать великой державой и недавно получившей независимость Мексикой. Многие годы бытовало мнение, что в результате поражения 21 апреля 1836 года, которое мексиканская армия
С самого начала переворота, осуществленного Советом тринадцати, и мексиканские, и американские средства массовой информации всячески способствовали возрождению этих давних страхов и настроений. И хотя Совет старался относиться к интересам США с пониманием, в сложной обстановке первых послереволюционных дней это получалось далеко не всегда. Неизбежно приходилось принимать решения, которые в Соединенных Штатах не встречали понимания или поддержки. Американская пресса мгновенно стала раздувать эти трения; это усугублялось еще и тем, что в Штатах готовились к выборам, а разногласий среди кандидатов было не так уж много. На политиков, независимо от их партийной принадлежности и позиции, обрушивались и "правые", и "левые". Консерваторы наседали на политиков-либералов с требованиями обеспечить сохранность интересов американского бизнеса в Мексике и территориальной целостности Соединенных Штатов. Призрак революции, стараниями огромного латиноамериканского населения юго-восточ- ных штатов распространяющийся на север, заставлял трепетать каждого доморощенного патриота. "Левые" требовали от консерваторов положить конец нарушению гражданских прав. Эти требования ежедневно выливались в демонстрации как в Вашингтоне, так и в столицах юго-западных штатов. Что именно необходимо сделать, чтобы защитить Соединенные Штаты и несчастный народ Мексики, стонущей под игом военной диктатуры, стало предметом нескончаемых и ожесточенных дебатов. Планы выдвигались самые разные — от признания нынешнего режима до прямой и немедленной интервенции. Как выразился Аламан, все это напоминало тонущий корабль, причем никто не знал, как удержать его на плаву. А пока партии спорили, он решил силами своей маленькой "армии" этот корабль поджечь.
Медленно шагая вдоль кромки воды, Эктор объяснял своей любовнице Анне, как он заставит клоунов-военных из Мехико заплатить за то, что с ним сделали, а теплые волны океана, набегая, ласкали их ноги.
— В эту минуту, любовь моя, в моем распоряжении - сорок человек, рассредоточенных вдоль границы Мексики и Техаса, и у каждого — одна-единственная цель: убивать американцев и сеять ужас в пограничных районах. Большинство наемников — некоторые из них сражались в партизанских отрядах "левых" — специалисты по антитеррористическим операциям или сами были террористами. И ни один из них понятия не имеет о том, что такое мораль. Они преданы мне душой и телом и скоро поднимут волну паники, которая вернет меня назад, в мою любимую Мексику.
Он без устали рассказывал о своих планах и операциях маленькой "армии" наемников, а женщина молча слушала. Она позволяла Аламану баловать себя и поощряла его сексуальные аппетиты и склонность к бахвальству — ив том, и в другом он был ненасытен. Изредка кивая, Анна слушала, а эль Дуэньо все не унимался:
— Каждому отряду из шести-восьми человек будет отведен свой сектор вдоль границы с Техасом или Нью-Мехико, где они смогут самостоятельно проводить операции, по собственному усмотрению. Единственное, в чем я их ограничил, — это выбор оружия и средств передвижения. Оружие может быть любого типа и калибра, но только то, которое принято на вооружение в мексиканской армии. Машины тоже должны быть такими, которые используют мексиканцы, или, по крайней мере, иметь шины, как у армейских автомобилей. И никакой связи друг с другом — ни по рации, ни по телефону. Даже в самых экстренных ситуациях отрядам запрещено обращаться к Делапосу — на него я возложил ответственность за руководство боевыми действиями. Напротив, он является ко мне и, получив приказ, объезжает один отряд за другим, собирает сведения о проведенных операциях, утверждает планы командиров и, в случае необходимости, отдает новые распоряжения. Таким образом, только мне и Делапосу известно местоположение каждого отряда и то, что происходит на границе.
Он остановился, любуясь восходом.
— Здесь красиво, любовь моя. Но все же не так красиво, как в Мексике. Скоро ты сама увидишь.
— Ты сама увидишь, любовь моя. Я тебе обещаю.
Высунувшись из-под камуфляжной сетки, Чайлдресс быстро осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он сосредоточил внимание на фунтовой дороге, проходившей метрах в ста от того места, где затаился его отряд. Он окинул взглядом видимый ему отрезок дороги — от бетонной трубы, в которую был заложен шестнадцатикилограммовый заряд, до самого горизонта — и удовлетворенно кивнул: теперь никто не сможет проехать мимо незамеченным.
Рэнделу понадобились два с лишним дня, чтобы найти это место, идеально подходившее для осуществления его замысла. Лощина, где лежали в засаде он и два его спутника с пулеметом, надежно скрывала их от посторонних взглядов и, вдобавок, обеспечивала отличный путь для отступления туда, где стояли машины. Справа лощина образовывала ответвление, где так же надежно укрылись еще три человека из его отряда. Таким образом, даже в случае чего-то непредвиденного обе половины отряда смогут спокойно вернуться к машинам, зная, что противник не сумеет их обнаружить и, тем более, открыть прицельный огонь. Это последнее соображение играло самую важную роль для шестерых наемников, спасающихся под ржаво-коричневой сеткой от палящих лучей утреннего солнца. Ведь все они делали свое дело лишь ради денег. Ни почести, ни награды их нисколько не интересовали. Что толку, если после твоей смерти близким вручат медаль? Единственное, что имело для них ощутимый смысл, — внушительный счет в банке да возможность выжить, чтобы воспользоваться им по своему усмотрению. Вот почему для Чаип- дресса и других командиров маленькой "армии" сеньора Аламана пути для отступления — как главные, так и запасные — составляли решающий элемент в плане каждой операции.
Чтобы произвести то впечатление, на которое рассчитывал Аламан, каждый рейд должен быть не только кровавым и устрашающим, но и быстрым. Тон задал Лефлер, которому выпала честь нанести первый удар. Связав одного из пограничников, его прикончили выстрелом в упор — эффект был рассчитан на то, чтобы вызвать страх и ярость тех, кто его обнаружит, и соответствующую реакцию средств массовой информации.
Эксперты обнаружили следы шин в тех местах, где Лефлер переправлялся через Рио-Гранде, и сделали с них гипсовые слепки. Опытные специалисты из ФБР нашли коробку с боеприпасами и идентифицировали их как патроны тридцатого калибра. Патроны этого калибра редко использовались в современных пулеметах. Чтобы инсценировка не выглядела слишком рчеввдной, других следов, Жак не оставил. Найденных пуль — одной калибра 5.56, извлеченной из черепа одного из пограничников, и калибра 30, засевших в теле его напарника — быдо предостаточно, чтобы навести ФБР именно на Tot след, который необходим Хозяину.
Что касается Чайлдресса, то он предпочитал более внушительные эффекты. Американец и раньше имел дело со взрывчаткой и понимал, какое впечатление за считанные секунды может произвести небольшой, но с толком заложенный заряд. К тому же, методы Лефлера казались ему слишком тонкими. Патроны калибра 5.56 или 30 может достать кто угодно, а вот приобрести законными путями заряд армейского образца не так-то просто. Это должно привлечь внимание даже самого тупого следователя.
А на тот случай, если бы и это не сумело навести американцев на нужные размышления, Рэндел предусмотрел необычный ход. Поначалу его замысел — нанести удар среди бела дня — вызвал в отряде сильные опасения. Разгуливать днем по пустыне, где все просматривается как на ладони, казалось чистым самоубийством. Но Чайлдресс объяснил, что пограничники не могут быть одинаково бдительными круглые сутки. Ночью они, как правило, бывают настороже, а к восходу солнца расслабляются.
— Не зря в кино враг всегда нападает на рассвете, — поучал он своих людей. — К тому же, контрабандисты, переправляющие через границу наркотики и людей, обычно действуют под покровом темноты, стараются избежать столкновений и открывают стрельбу только в самых крайних случаях. Они не устраивают засады и не взрывают дороги средь бела дня. Так поступают только опытные солдаты.
Чайлдресс почувствовал, как сосед хлопнул его по плечу, и, обернувшись, увидел, что тот показывает пальцем на запад. На дороге появились машины. На двух "джипах" к ним приближался пограничный патруль. У обеих машин брезентовый кузов был опущен, а ветровое стекло поднято. "Я бы сделал иначе, — подумал Чайлдресс. — Разумнее опустить ветровое стекло: и обзор лучше, и осколков не будет в случае попадания".