Крещение огнем

Койл Гарольд

Скотт, не торопясь, отыскивал нужные продукты. Находя каж­дый, он брал его правой рукой и перекладывал в левую — риту­ал, который повторялся каждое утро. Наконец, прижимая к себе локтем коробку с маргарином, банку с виноградным джемом и кувшин с апельсиновым соком, Диксон захлопнул холодильник и направился к кухонному столу. Мгновение он колебался — не пойти ли к буфету, где хранился хлеб, чтобы достать свои люби­мые сдобные булочки. Но потом передумал, поскольку не был уверен, что со вчерашнего дня осталась хоть одна. Продолжая свой путь к столу, Диксон услышал за спиной щелчок включае­мого телевизора — знак того, что Джен начинает свой собствен­ный угренний ритуал.

Одетая в мешковатую розовую фугболку, делавшую ее похо­жей на Микки Мауса, Джен, по пути к кофеварке, проверила, на ту ли программу включен телевизор на кухне. То и дело откиды­вая со лба волосы, она занялась приготовлением первой порции кофе, одновременно слушая утренние новости.

Джен, как и Скотт, не стремилась к семейной жизни. Ей тре­бовалось нечто большее, чем просто замужество. Именно поэто­му она ценила в нем друга, любовника и наперсника. Но только не мужа. Рисуя образ идеального мужа, Джен всегда ловила себя на том, что описывает своего отца. Отец был милейшим, добрым человеком, и она его очень любила. И тем не менее, Джен ско­рее умерла бы, чем связала свою жизнь с человеком, похожим на него. В глубине души она знала, что никогда не смогла бы пожертвовать своей личностью и свободой, как ее мать. Миссис Филдс любила своего мужа и не жаловалась на жизнь. Но она никогда не была счастлива. Когда Джен выросла, то стала часто замечать в материнских глазах грусть — грусть несбывшихся надежд. Большую часть своей жизни мать безропотно наблюда­ла, как ее мечты остывают, словно сотни завтраков, обедов и ужинов, которые она стряпала для детей и мужа. И хотя Джен обожала мать, она знала, что никогда не сможет стать похожей на нее. И поэтому даже не пыталась.

Однако ей понадобились годы, чтобы понять: по-другому тоже не получается. Образ свободной женщины, каким он ей всегда рисовался, — хозяйки собственной судьбы, меняющей любовни­ков как перчатки, — на поверку оказался пустышкой. Джен поняла, что не сможет вечно носиться, как свободный электрон. И в Скотте она обрела человека, достойного уважения и восхи­щения, человека, который так отличался от всех, кого она знала раньше и, в то же время, оказался таким близким, что от одной мысли потерять его становилось больно. Скотт никогда не пы­тался подавить или переделать ее. Напротив, он ценил ту новиз­ну и непредсказуемость, которые она вносила в его жизнь. Ее же радовало то, что она может быть подругой мужчине, не стано­вясь его законной женой. И поэтому когда Джен спрашивали, почему они не поженятся, она только отчасти шутила, отвечая, что слишком ценит дружбу Скотта и свою любовь к нему, чтобы испортить все дело замужеством.

Сообщение метеоролога о том, что в большинстве районов Техаса снова ожидается ясный, солнечный день, не вызвало ни у Джен, ни у Скотта никакой реакции. Зато услышав объявление второго диктора — хорошо одетой большеглазой женщины, — что после рекламной паузы им предстоит услышать новые под­робности о нападениях в приграничном районе этой ночью, они оба насторожились.

Выложив свою ношу на стол, Диксон все же решил заглянуть в буфет, где лежали булочки.

— Еще одна бессонная ночь для наших стражей границы?

— Похоже на то. Ты действительно не знаешь ничего тако­го, чем хотел бы поделиться со мной?

— Отчего же? В Центральном Техасе ожидается жаркая, сол­нечная погода. Как тебе это для начала?

Джен собиралась достойно ответить, когда возобновилась про­грамма новостей. Заученным тоном, соответствующим серьезно­сти момента, бойкая молодая ведущая начала с краткого обзора главного утреннего сюжета. Как всегда, пользуясь находившейся позади картой, она подробно описала место,

характер каждого из трех инцидентов, которые произошли минувшей ночью. Пока ведущая говорила, Джен и Скотт молча двигались по кухне, то и дело поглядывая на телеэкран, — каждый готовил свой персо­нальный завтрак. И только когда снова пошла реклама, они про­должили разговор.

— Не могу понять, Скотт: почему ни ЦРУ, ни ФБР не сумели ничего обнаружить? Господи, как все это похоже на плохой фильм ужасов: повсюду трупы, и никаких следов и ключей к разгадке.

Диксон добродушно хмыкнул.

— Только не надо, дорогая, считать себя одиноким следопы­том. Уйма людей в Вашингтоне — в том числе и наш милый друг Эд Льюис — задает себе тот же вопрос. И я очень надеюсь, что эти люди будут продолжать задавать вопросы и найдут ответ раньше, чем кто-нибудь сделает глупость и уступит призывам к действию.

— Как ты думаешь, Скотти, в ближайшем будущем нас ожи­дает перспектива боевых действий?

Притворяясь, что не расслышал вопроса, Диксон вынул из тостера булочки и приготовился намазывать их маргарином и джемом. Глядя на него, Джен поняла, что он намеренно игнори­рует ее вопрос, а это наверняка значит, что она попала почти в "десятку". Джен знала, что упорствовать с расспросами беспо­лезно: Скотт все равно ничего не скажет, — и потому решила сменить тактику.

— Сегодня у тебя — тяжелый день?

Тема сменилась; Диксон вздохнул с облегчением и перестал слушать ведущую, которая продолжала монотонно повествовать о случившемся. Не пройдет и часа, как он подробно узнает об этом на совещании от дежурного офицера и начальника дивизи­онной разведки. Придвинув стул, Диксон сел, налил в стакан апельсиновый сок и принялся жевать булочки, одновременно отвечая Джен:

— Ничего интересного. Обычная тягомотина. Нужно закон­чить пару инструкций, провести проверку боевой подготовки и встретиться с несколькими конгрессменами и их сотрудниками. Им .кажется, что мы "потеряли" кое-какие факты, и они явились сюда, чтобы лично их отыскать.

Скотт пытался отделаться шуткой, но Джен уже знала, зачем приехали члены конгресса — хотя бы по составу группы. Конг­рессмен Харриман, председатель комитета Палаты представите­лей по вооруженным силам, и конгрессмен Эд Льюис из комите­та по делам разведки всю последнюю неделю занимались одним- единственным вопросом: как собирается армия обеспечивать охрану южной государственной границы. Запросы Харримана о планах по защите границы бомбардировали и Белый Дом, и Пен­тагон. Только расследование Льюиса, который стремился выяс­нить, почему ЦРУ не сумело предугадать переворот в Мексике, а теперь не может найти разгадку приграничных инцидентов, по­буждало правительство к каким-то ощутимым действиям. Но рейды не прекращались, а никакой стоящей информации по- прежнему не было, и от этого все усилия властей казались сла­быми и тщетными. Джен знала, что Скотт работает над планами действий в чрезвычайной ситуации и что, в конце концов і Белый Дом, и Пентагон будут вынуждены уступить нажиму и что-то предпринять.

С другой стороны, она была уверена, что в свое время узнает все из официальных источников, как и ее коллеги-репортеры. Джен слишком любила Скотта Диксона, чтобы променять их отношения на мимолетную сенсацию. Решив впредь избегать скользкой темы, она спросила, состоится ли вечером назначен­ный прием для конгрессменов.

Энергично жуя булочку, Диксон насмешливо ответил, что как раз на таких мероприятиях конгрессмены обычно и ищут необ­ходимые им факты. Потом, после минутного раздумья, он спро­сил, не решила ли Джен отложить поездку в Браунсвилл, чтобы попасть на этот прием.