Крещение огнем

Койл Гарольд

Джен молча наблюдала за приготовлениями; Джо Боб нала­живал звукозаписывающее оборудование, чтобы каждое слово попало на пленку.

Когда все было готово, приговоренного к смерти лейтенанта, в сопровождении священника, подвели к стене. Как в плохом фильме, священник произнес последнюю молитву, дежурный офицер вслух зачитал обвинительный приговор, а осужденный мужественно отклонил предложение завязать ему глаза.

"Только на сей раз это — не плохой фильм", — напомнила себе Филдс. Она знала, что сегодня все будет но-настоящему. Человек, стоящий меньше чем в пятнадцати метрах от нее, вот- вот умрет, и она ничего не может сделать, чтобы его спасти. Ей, как и всем остальным, собравшимся во дворе, остается одно — наблюдать. В конце концов, это ее работа — видеть и рассказы­вать о том, что видишь.

Она не создает события и не в силах их изменить. Она всего лишь наблюдает за ними в процессе съем­ки. "А это, — снова и снова повторяла она себе, — просто очередное событие. Такое же, как торнадо, пожар или любой другой сюжет. Это — просто сюжет".

И все равно, когда офицер, командующий расстрелом, стал отдавать приказы, Джен почувствовала, что у нее закружилась голова. В ответ на отрывистые, четкие, преувеличенно громкие команды офицера полицейские подняли винтовки и прицели­лись. В последний миг, перед тем как треск выстрелов объявил о том, что приговор приведен в исполнение, Джен отвернулась. Нет, это — не просто сюжет. Она это знала.

Из небольшого помещения, окна которого выходили во двор, за расстрелом следил полковник Гуахардо. Прислушиваясь к комавдам, он с пристальным вниманием наблюдал за Джен Филдс. Когда перед самой командой "огонь" журналистка отвернулась, Альфредо удовлетворенно усмехнулся. Еще до того как был спу­щен первый курок, он знал: выстрелы попали в цель. Благодаря везению и тонкому расчету ему в очередной раз удалось привес­ти потенциально неблагоприятную ситуацию к удачному исходу. И хотя полковник знал, что именно скажет Джен Филдс, он рассчитывал, что ее репортаж сделает то, что не удавалось сде­лать Совету тринадцати.

Не обращая внимания на ружейные выстрелы, он глядел на ясное синее небо.

— Сегодня будет прекрасный день, — проговорил он, не обо­рачиваясь к адъютанту. — Слишком хороший, чтобы оставаться в городе.

Поняв, что имеет в виду полковник, адъютант спросил:

— Что пожелаете, сэр: полетать или прокатиться верхом?

— Пожалуй, верхом. — Хлопнув ладонью по груди, Гуахардо взглянул на адъютанта, потом, улыбаясь, взял его за руку и повел к двери. — Пошли, постараемся поскорее управиться с горами бумаг, которые скоро погребуг нас под собой, а потом подыщем себе резвых лошадок.

3 августа, 12.30 Графство Уэбб, Техас

За пятнадцать лет службы в пограничном дозоре Кен Тинсу- орти не встречал человека, который мог бы так легко заблудить­ся, как его лучший друг Джей Стивенсон. Ветеран, четырнад­цать лет прослуживший в пограничных частях, Стивенсон так и не освоил науку чтения карт. Поэтому графики нарядов всегда составлялись так, чтобы Стивенсон оказался в паре с челове­ком, который умел разбираться в картах или хорошо знал мест­ность.

Однако для тех, кто служил в округе Ларедо, последние собы­тия в Мексике внесли путаницу во все. Несмотря на то, что в передачах новостей продолжали твердить о популярности ново­го мексиканского правительства, возросший поток мексиканцев, стремящихся на север, в Соединенные Штаты, говорил Тинсу- орти и его товарищам-пограничникам, что не все в Мексике согласны с таким утверждением. Правда, социальный состав этого потока очень изменился: многие мексиканцы относились к бо­лее преуспевающим слоям населения, чем это бывало раньше. Основную массу новой волны, катившейся сейчас на север, со­ставляли бывшие правительственные чиновники, полицейские, торговцы, юристы и даже священники. Возросшее количество нелегальных иммигрантов означало для пограничников увеличе­ние срока патрулирования и необходимость как можно скорее ввести в дело новых, лишь частично обученных людей. Каждо­му, чей срок службы превышал десять лет, давали в напарники новичка. Поэтому оказалось невозможным и дальше отправлять Стивенсона с умелым следопытом. В результате накануне вече­ром Джей отправился в дозор с новичком по фамилии Майкель- сен; тот вел машину, а Стивенсон пытался найти самый простой и очевидный путь к контрольным пунктам.

Когда в 7 часов 30 минут утра Тинсуорти с остальной частью дневного караула осознали, что Стивенсон с напарником до сих пор не вернулись, никто не удивился. Кое-кто посоветовал, прежде чем поднимать тревогу, справиться у дорожных патрулей

Луизи­аны, Арканзаса и Оклахомы. Некоторые даже побились об за­клад, почему Стивенсон не отвечает на вызов по рации. Полови­на считала, что он слишком сконфужен, остальные же утверж­дали, что он просто забрался слишком далеко и находится за пределами слышимости. И все же, когда к девяти часам утра от Джея не поступило никаких вестей, начальник заставы приказал всем патрулям собраться в районе, где должны были находиться Стивенсон и Майкельсен.

Тинсуорти обследовал возвышенность, выходящую к Рио-Гран- де, когда его напарник заметил стоящий на пригорке светло- зеленый с белым вездеход пограничной патрульной службы. Поскольку в этом районе находились только они, Тинсуорти сразу понял, что это — машина Джея. Свернув с дороги, он направился прямо к неподвижному вездеходу, а напарник тем временем безуспешно пытался вызвать Стивенсона по радио.

Не доезжая метров сто, Кен внезапно сбавил скорость. На­парник посмотрел на Тинсуорти, потом — на машину Стивенсо­на, потом — опять на Кена. Тот, положив обе руки на руль, пристально вглядывался в стоящую впереди машину. Напарник, не понимая, почему они остановились, пытался понять, что так заинтересовало Тинсуорти.

— В чем дело? — не выдержал он.

— Что-то тут не так. — Подъехав ближе и остановив машину метрах в пятидесяти от вездехода, Кен снял ладони с руля и правой рукой расстегнул ремень кобуры. Левой рукой открыв дверцу, он стал вылезать, не спуская глаз со стоящей на пригор­ке машины. — Оставайся на месте и прикрывай меня.

Взгляд новичка испуганно заметался:

— Прикрывать? От чего?

У Тинсуорти не было времени на объяснения. Да и как можно передать новичку свои ощущения? Как объяснить ему, что про­бежавший по спине холодок подсказывает: что-то тут чертовски не так. Вместо этого он, по-прежнему не сводя глаз с пригорка, повторил приказ:

— Делай то, что я тебе сказал. Прикрывай меня и будь готов вызвать подмогу.

Не дожидаясь ответа, Кен стал шаг за шагом взбираться на пригорок.

Несмотря на жару, ему казалось, что кто-то положил ему лед на спину. Держа правую руку на кобуре, он медленно продвигал­ся к цели. Повернувшись лицом к вездеходу, он шарил взглядом то вправо, то влево, стараясь засечь малейшее движение. Под­нявшись до половины пригорка, он заметил, что на месте води­теля кто-то есть: уронив непокрытую голову на руль, человек не шевелился; можно было подумать, что он спит. Остановившись, Тинсуорти долго смотрел на него, потом обернулся и увидел позади свою машину с напарником. Новичок стоял под прикры­тием дверцы, опустив стекло и выставив дуло пулемета из окна. Покрепче сжав пистолет, Кен пошел дальше.

Не дойдя метров десять, он остановился, заметив на дверце машины неровную линию пулевых отверстий. Вытащив писто­лет и держа его обеими руками дулом вверх, он подошел еще ближе. Гудение мух он услышал раньше, чем увидел, как они облепили голову сидящего за рулем. Подойдя к машине, он бы­стро заглянул внутрь, потом огляделся вокруг. Не заметив ниче­го подозрительного, Тинсуорти приблизился вплотную и осмот­рел тело, навалившееся на руль. Это был Майкельсен. Кен про­тиснулся в кабину и, по-прежнему держа пистолет наготове, пощупал его шею, стараясь найти пульс. Хотя запах засохшей крови и испражнений, которые неизбежно выделяются, когда мышцы кишечника слабеют, подсказали ему, что Майкельсен мертв, он все же пытался отыскать пульс. Попутно он недоуме­вал, почему не видно крови, хотя запах ее отчетливо чувствует­ся. Тинсуорти понял это, когда перестал искать пульс и обошел машину.

Дверь с этой стороны была открыта. Рация была включена, и он потянулся, чтобы взять ручной микрофон. И тут увидел, что ноги Майкельсена в ковбойских сапогах буквально облиты кро­вью.

Набрав побольше воздуха в легкие, Тинсуорти взял мик­рофон и, вызвав главный пост, попросил прислать подкрепле­ние и санитарную машину. Диспетчер, которого эта просьба за­стала врасплох, не сразу соединил его с начальником. Тот оза­боченно спросил, что случилось.

— Ничего хорошего, шеф. Похоже, их прошили автоматной очередью, когда они остановились на пригорке и наблюдали за рекой. Стивенсона я еще не нашел. Дверь с его стороны откры­та, следов крови не видно. Попробую его отыскать.