Крест и корона
Шрифт:
— Пора вам услышать это, — сказал настоятель.
Наконец-то мы с братом Эдмундом узнаем тайну. Сердце мое колотилось так громко, что я боялась, как бы его стук не услышали остальные. Но все мое внимание было приковано к настоятелю Роджеру.
Тот прочел вслух:
— «Венец Христа носил Этельстан. Если ты королевской крови и душа твоя чиста, надень корону и правь этой землей. Достойного ждет победа. Самозванца — смерть».
— Это было провозглашено Этельстаном? — спросил брат Эдмунд.
Настоятель кивнул.
Мысли мои метались — я впитывала слова, написанные на пергаменте.
— Но что делает человека достаточно чистым
Настоятель в ответ только покачал головой:
— Этого никто не знает.
— И если он окажется достойным и наденет корону, то станет непобедимым? Никто и ничто не в силах будет его одолеть?
В комнате повисло напряженное молчание.
— Считается, что так, — наконец сказал настоятель.
— Неужели это и в самом деле тот терновый венец, что был на Христе? — прошептал брат Эдмунд.
Настоятель перекрестился, остальные последовали его примеру.
— Корона, подаренная королю, имела дюжину шипов, вставленных в кристаллы, и утверждали, будто это шипы из того тернового венца, который был на голове Христа на Голгофе. Прежде чем надеть ее перед сражением под Брунанбургом, Этельстан отправился к архиепископу Кентерберийскому, и тот благословил корону. Перед смертью король в числе других драгоценных реликвий завещал корону монастырю. Настоятель получил соответствующие инструкции, которые потом передавались из поколения в поколение. — Он помедлил. — Но уже следующий король Англии приехал в Мальмсбери и попросил нас спрятать корону от всех. Он боялся, что эта святыня может вызвать большие потрясения и хаос в стране: дескать, любой человек, в ком течет хоть малая толика королевской крови, будет претендовать на нее, чтобы узурпировать власть. Его просьба была удовлетворена. Время от времени другие святыни демонстрировались тем, кто заслуживал доверия. Но очень скоро число таких людей свелось к минимуму. К сожалению, имели место попытки кражи.
Настоятель посмотрел на нас и с гордостью продолжил:
— И мы предприняли меры. В двенадцатом веке настоятель Мальмсберийского монастыря подарил Эксетерскому собору несколько малых святынь и важных документов. Тогда было официально заявлено, что мы отдали все имевшееся у нас. Существование же того, что вы здесь видите, стало с того времени тайной. Ни один посторонний с тех пор так и не узнал про священные реликвии Этельстана.
— А когда и почему корона была отделена от остальных святынь и отправлена во Францию? — спросила я.
— Она была удалена из Мальмсбери задолго до передачи святынь в Эксетер. После битвы при Гастингсе [40] было единогласно решено спрятать корону — мы не могли рисковать. Опасность захвата ее чужеземными правителями была слишком велика.
— И кто увез корону?
— Некая женщина. Ее прапрапрадед был родным братом Этельстана. — Настоятель скользнул по мне взглядом. — Мы не знаем ее имени. Как вам известно, прямых наследников у Этельстана не было. Женщина эта взяла корону и покинула Англию, сказав, что вернет ее на родину Карла Великого. Больше никаких известий от нее в монастырь не поступало.
40
Битва при Гастингсе — сражение в 1066 году между англосаксонской армией короля Гарольда Годвинсона и вторгнувшимися в Англию войсками нормандского герцога Вильгельма. Армия короля Гарольда
— Вы знаете, что корону Этельстана нашли в земле на юге Франции, а потом она оказалась в руках Ричарда Львиное Сердце? — сказала я. — И вполне возможно, что король умер именно из-за того, что пытался надевать корону. То же самое случилось с Эдуардом по прозвищу Черный принц и с Артуром Тюдором. Они все умерли, потому что хотели владеть короной и пользоваться ее силой.
Настоятель мрачно кивнул:
— Один из братьев, побывавший в Риме, пришел к таким же выводам; он сам рассказывал нам об этом. Боюсь, слухи о существовании короны смущали Святой престол в той же мере, что и Англию. Мы считаем, что, когда Черный принц снова вернул святыню на наш остров, а король, его отец, построил Дартфордский монастырь, о чудесной короне проведали и другие члены королевской семьи. Никто в точности не знает, кому и что стало известно. Но принц Артур, старший брат нашего короля, видимо, слышал какие-то рассказы и отправился в Дартфорд, чтобы самолично примерить корону.
«И привез с собой Екатерину Арагонскую», — подумала я. Та познала силу короны и боялась, что она может быть использована против ее дочери леди Марии. Вот почему покойная королева просила меня принести обет в Дартфорде — чтобы защитить принцессу от темного влияния реликвии.
— Если вы знали, что корона находится в Дартфорде, то почему не попытались предъявить права на нее? — спросил брат Эдмунд.
Настоятель отрицательно покачал головой:
— Она попала туда по воле Божьей и была там недоступна грешным человеческим амбициям. Мы не имели права вмешиваться.
— И вы не знаете, где именно она может быть спрятана в монастыре? — Мой голос дрогнул от отчаяния.
— Прошу прощения, — ответил настоятель. — Я рассказал вам все, что мне известно.
Через какое-то время Эдмунд поинтересовался:
— Что вы имели в виду, говоря, что это первое разделение?
— Мы не можем допустить, чтобы тело нашего короля попало в руки еретиков. После Пасхи мы должны сделать то, что нам предназначено.
Дрожь прошла по моему телу. Тело короля Этельстана, умершего много столетий назад, будет выкопано и захоронено в каком-то тайном месте.
У брата Эдмунда имелся еще один вопрос:
— Настоятель, почему вы сказали, что корона ни в коем случае не должна попасть в руки епископа Гардинера?
Тот вздрогнул:
— Потому что епископ, вполне вероятно, попытается сам ее надеть и править Англией.
— Но в нем нет королевской крови, — возразила я.
У нас за спиной раздался голос брата Тимоти:
— Королевская кровь может течь и в жилах внебрачных отпрысков. Между прочим, сам король Этельстан был сыном наложницы.
Брат Эдмунд недоуменно покачал головой:
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы знаете, каково происхождение епископа Гардинера? — спросил настоятель. — Да, в открытую он об этом не говорит, но я полагал, что в определенных кругах сие известно.
Я почувствовала, как на меня накатывает волна страха.
— И каково же происхождение Гардинера? — спросила я.
— Епископ ведь, кажется, из семьи торговцев, да? — сказал брат Эдмунд. — Отец его, если не ошибаюсь, продавал сукно и скопил достаточно, чтобы отправить сына учиться в Кембридж. Разве нет? По крайней мере, это все, что я знаю.