Крестоносец
Шрифт:
– Что такое?
– Тяжко, - байор мотнул головой вправо-влево, лицо его сморщилось в страдальческой гримасе.
– Предательский мед, Матерью пресвятой клянусь, истинно языческий!
Судя по тому, как заплетался у байора язык, он еще находился под сильным действием того самого меда, о котором говорил. Девицы, забыв о стыдливости, собирали по полу свои чулки, подвязки и банты, сопя и бранясь, как последние забулдыги. Я решил, что мне лучше переждать Домашеву побудку в коридоре.
Байор не заставил себя ждать.
–
– Истинно рад новой встрече и это... препочтительнейшим образом прошу склонить слух.. кх-кх!
– Давай быстрее!
– крикнула из комнаты одна из девиц.
– У нас дел полно!
– Заткнись, курва!
– рявкнул Домаш и, повернувшись ко мне, заговорил самым почтительным тоном: - Если милостивый государь Эвальд не сочтет за дерзость... двадцать сильверенов взаимообразно.
– Прошу, - я протянул Домашу свой кошель.
Байор радостно рыкнул, запустил лапу в кошель и вытащил куда больше, чем двадцать серебряных, а потом нырнул в комнату. Я услышал шепот, умильное мурлыканье, вздохи и звуки громких чмокающих поцелуев. Пару секунд спустя обе красавицы выпорхнули из комнаты и прошелестели мимо меня своими шлейфами в сторону лестницы. А потом вышел и сам байор. В правой руке он держал свой меч, в левой - кружку с медом.
– Ох, ну и ночка!
– вздохнул он.
– А ничего так чертовки. Особенна та, что с родинкой на щеке - попка у нее ммммм! Твое здоровье, пан!
– Корабль в Фор-Авек отплывает через час, с приливом, - сказал я.
– Капитан ждет нас.
– А и точно!
– Домаш влил в свою глотку остатки меда из кружки и счастливо охнул.
– Благодарю тебя, милостивый государь. Я готов, можем идти.
– Позволь задать тебе один вопрос, байор. Как вообще получилось, что ты отправляешься на Порсобадо?
– Так после той веселой ночки в Халборге мне и было приказано сюда отправляться, - совершенно простодушно ответил рыцарь.
– Кем же?
– Как схоронили господина твоего.... Уж прости, забыл, что теперь ты опоясанный рыцарь!
– Ничего, продолжай, пан Домаш.
– Ну вот, апосля похорон поехал я обратно к себе в Бобзиглавицы. Сказать по совести, запил я после всего пережитого в проклятом замке - тьфу, как вспомню, так до сих пор трясет! Знаешь, добрый собрат рыцарь, с самого детства моего ненавижу я все это чернокнижие и колдобу всеми фибрами своей истинно верующей души. А ведь самое-то что поганое, я на этой Стасе фон Эгген, вампирице заиметой, жениться полагал...
– Пан Домаш, давай по делу.
– Так по делу я и говорю. Дня три по возвращении пил я беспробудно. А на третий или четвертый день навестили меня нежданно два господина и на словах изволили известить меня, что отныне я союзник братства и должен служить ему мечом и имением своим. Мол, зело понравилось высоким особам в братстве
– Тут Домаш перестал улыбаться и вопросительно посмотрел на меня.
– А что, пан Эвальд, ты тоже...
– Как видишь. Больше скажу тебе - как раз меня и назначили шевалье братства в Фор-Авеке.
– Гм... почтительно счастлив и, можно сказать, польщен.... Ваша милость сами изволили предупредить...
– пролепетал Домаш, силясь отвесить мне изысканный поклон, который по причине опьянения вышел весьма неуклюжим.
– Оставь, сударь. Не стоит.
Интересная вещь получается, подумал я, глядя на стремительно трезвеющего рыцаря - фламеньеры не случайно выбрали мне в попутчики и помощники Домаша. Он тоже был в Халборге и невольно оказался посвящен в историю с исчезнувшим курьером и вампиршей Иштар. Подозрительно, очень подозрительно. Хотят убрать нас подальше, на задворки империи? Или избавиться от нас без лишнего шума и огласки, чтобы не осталось опасных свидетелей?
Второе больше похоже на правду. И еще интересно, что все это делается накануне смены власти в братстве. Так что я совсем не удивлюсь, если встречу в Фор-Авеке еще и Субботу.
Ладно, как говорил один мой знакомый, не будем зареветь и будем посмотреть.
– Пойдем, сударь, - предложил я.
– Времени у нас мало.
Заплатив хозяину гостиницы, мы забрали из конюшни коня Домаша, вышли на набережную и направились к кораблю. Капитан сообщил нам, что до отплытия осталось совсем недолго.
– Я пойду в свою каюту, - заявил Домаш.
– Чего-то морит меня.
– Сожалею, милорд, - внезапно сказал капитан.
– Вашу каюту я вынужден был предоставить другой персоне. Вашей милости придется спать в кубрике.
– Захлебнись все дерьмом!
– рыкнул Домаш.
– Ты же сам...
– Виноват, милорд, с позапрошлого дня все немного изменилось. На корабль прибыла представительница Охранительной Ложи, у которой приказ отправляться в Фор-Авек. А кают для пассажиров на моем корабле только две.
– И меня вышвырнули из моей каюты? Почему, порази вас короста?
– загрохотал роздолец, делая шаг к капитану.
– Потому что эмиссар Ложи - благородная дама и не может спать в кубрике с матросами, как корабельная шлюха. Полагаю, милорд, вы достаточно учтивы, чтобы уступить женщине свою привилегию?
Так, Элика Сонин сдержала слово. Еще одно знакомое лицо на корабле. Ситуация становится все интереснее...
– Милорд Домаш может во время плавания жить в моей каюте, - сказал я с самым серьезным видом, хотя от выражения лица байора меня разбирал смех.
– Полагаю, там достаточно места, чтобы установить еще одну койку.