Крестопереносец
Шрифт:
– Святой отец, - Константин, давно привыкший к виду расчлененных трупов, а недавно осознавший специфические особенности нового для себя мира озадачился практичной стороной вопроса. – Может стоит похоронить? Не оживут?
– Чо же я его матери скажу-у-у… - Бадью, здоровенного солидного мужика била истерика. – Мальчишка ведь совсе-е-е-ем…
– Плохо, - священник посмотрел на небо. – До полуночи не успеем.
– Как не успеем? До погоста всего ничего! – встрял Пендаль. – Если по дороге припустим – через десять минут
– Похоронить их не успеем, бестолочь! – рявкнул Полбу.
– Так давайте я к погосту сбегаю, пейзан приведу и…
– Ты совсем разума лишился, убогий? Тебя, одинокого, на полпути еще схряпают. Да и пойдет в темноте никто никуда, я сам запрещал. – Батюшка склонился над телом паренька и не поднимая головы попросил. – Слышь… Константин. Нужна всенощная. Я отпевать буду. Иначе беде быть. Но на мой голос сбегутся… всякие. Упыри, русалы, вурдалаки и фашисты. Может, еще кто… Сможешь меня до утра отстоять, оборонить?
– Смогу, с божьей помощью! – нисколечко не сомневаясь ответил рыцарь. – Да и не один я буду. Мы все станем на пути зла и не щадя жизней защитим свет веры, добра и эээ… света!
Бадья треснул себя кулаком в грудь и сквозь всхлипы кивнул.
– Ми-ми! – подтвердил колобок.
– Сам ты ми-миии… - обреченно протянул Пажопье.
…
Факелы отбрасывали пляшущие тени на неровны станы каменного зала.
– Нет, ну до чего верткая девка! – баба Гуля сплюнула с досады. – Опять развязалась!
Она подошла и попыталась затянуть узлы на ногах Данунашки. Та взбрыкнула, и старуха взвизгнув схватилась за челюсть.
– Аааа! Ну фачем, больно фе… - Сплюнула выбитый метким ударом зуб. – Рррр! Ну ты за это отфетиф!
И дважды, на отмашь, ударила по щекам княжну. У той поплыло в голове, и она немного утратила бдительность.
Бабка ловко схватила веревку и накрутила вокруг изящных щиколоток целый кокон. Так как руки и талия княжны были прочно связаны, это людоедке в конце концов удалось.
– Думаеф сможеф выбратьфя? Фигуфки! – бабка ткнула под нос пани Рошек грязноватый кукиш. – Дафже ефли отвяжефся, мы знаеф, где?
Полячка что-то горячо забормотала сквозь кляп. Особо разобрать было невозможно, но слова «курва» и «пердоле» слышались вполне отчетливо.
– Вот, ты боифся, а это может твой фанс, - сказала бабка. – Тут жфифет САМ!
И она ткнула указательным пальцем левой руки вправо, а правой влево.
– Он и мне глаза открыл. А ф тебеее…. Ф тебе, много добра. Чую я. Пофти как я, ф молодофти. А фем добрее и светлее дуфа – тем лучфе!
Высказав эту сентенцию, баба Гуля прошлась вдоль стены осматривая отвратительные картины.
– Что, фказать фто-то хочефь? – старуха посмотрела на беспрестанно мычащую пленницу. – А куфаться не будеф?
Та замотала головой.
Бабка развязала стягивающий лицо княжны платок и вытащила огромный деревянный кляп. Лязгнули беленькие
– Kim ty jeste's, cipka stara? Co ci jeszcze trzeba?
– Ой-ой-ой! – издевательски протянула старуха. – Энто ты на каковском меня фейфяс пофлала?
Вообще, Данунашка – добрая, хорошая девочка. Но в этот момент она была готова убить пленительницу. И съесть.
– РАЗВЯЖИ ЕЕ! – раздался громоподобный голос. С потолка посыпалась каменная пыль.
– Х… Хозяин… - людоедка заозиралась. – З… Зачем?
– ЗАТЕМ, ЧТО Я ВЕЛЮ!
– С… Слушаюсь…
Споро размотав веревки, бабка резво отбежала к стеночке. Данунашка встала и потянулась разминала затекшее тело.
– А ТЕПЕРЬ, - сказал голос.
– УБЕЙ ЕЕ!
– Х… Хозяин… Это, ты кому?
Глава 34. Возвращение.
34. Возвращение.
Пыль. Пыль и ветер.
Вот, как мог описать бой, да и самих противников средневековый рыцарь.
Ну а мы… Куда ему до нас? Мы столько умных слов знаем! Мелкодисперсная взвесь. Броуновское движение. Нанотехнологические соединения. И прочий вздор, который можно описать проще и наглядней. Пыль и ветер.
Порывами воздуха приносило, поднимало закручивало и уплотняло совершенно разнообразных существ. По внешнему виду разнообразных, ибо суть их была едина. Пыль и ветер.
Вот, на Константина несется огромный, ростом в полтора человека обезьян. Грозит смять, расплющить, раздавить. Полшага в сторону и кладенец рассекает пузатое чучело. Песчаный делает по инерции несколько шагов, косой порез на пузе кровоточит тут же уносимой ветром пылью.
Некогда оглядываться! На барона с трех сторон прыгают слепленные из пыли ящерицы. Четвертая, самая хитрая бочком-бочком обходит полбу, и пытается прокрасться к молящемуся батюшке. На ее пути становится Степан.
Ящерицы осыпаются мусором, но появляются двухголовые великаны. Потом восьмирукие змеи. Потом гигантские пауки, с лапами похожими на человеческие руки…
Батюшка читает, а вокруг беснуются невиданные темные силы, сдерживаемые горсткой храбрецов.
Да, Пендаль тоже принял участие в битве, но в своей непередаваемо дебильно - эффективной манере. Здесь он не стал бегать, мыслимо ли ветер обогнать?
Вытащив гибкую ивовую веревку, хозяйственно припрятанную на всякий случай, он подлавливал начинающие закручиваться смерчи и бросал в них один конец. Когда чудовище формировалось, веревка накручивалась внутри и вокруг оного, и гомункул получался ущербным, скособоченным и каким-то инвалидистым. Тогда, Пажопье оставалось лишь подтащить почти несопротивляющееся существо под острый меч или тяжелый кистень. Видно, данное действие считалось не боевым, а скорее транспортировкой. Корзинщик расслабился, и даже стал тихонько насвистывать, за что и поплатился.