Крестопереносец
Шрифт:
Медведь, оказался именно той самой соломинкой, что ломает спину верблюда. Ну, в данном случае – волка. Нет, волк не остался инвалидом первой группы, он кое-как мог ходить, и со временем ноги заживут совсем. Но не разум.
Как на грех, данный, конкретный волк уже не совсем животное. Гораздо ближе к НПС, чем к обычным мобам. И теперь… Теперь он лежал в старой барсучьей норе, одновременно жалел себя, боялся, хотел умереть и рефлексировал.
– Так куда говоришь он на медведе уехал? – спросил Пендаль.
– Туда, - кивнул волк в сторону
– С Разложенем, что ль?
Волк аж передернулся.
– Нельзя говорить это имя! Не нужно. Но… Знаете. Уволюсь я от него. Если выживу. Снова в санитары леса пойду.
…
Медведь, как транспортное средство был не очень. Мягкий, это да. Но медленный, да и трясет на нем.
Колобок напевая ехал и мечтал о скорой встрече с рыцарем. Столько всего нужно рассказать, стольким похвастаться, о стольком пожаловаться! И пусть барон его пока не понимает, но колобок решил в ускоренном темпе овладевать человечьей речью. А что? Лихоман же смог.
Нет худа без добра.
Шум, треск и гром, производимые мишкой, распугали большинство лесных обитателей. И двигались они без непредусмотренных задержек, хотя и неспешно.
Только колобок так подумал, медведь остановился и зарычал.
Колобок сначала не понял, а что собственно произошло? Чего стоим, кого ждем? И тут, будто из-под земли выросли облезлые лисьи фигуры. Четвертый присмотрелся и в испуге мимикнул. Фигуры не просто облезлые… Они полуистлевшие. И откуда взялись? Не было же никого!
Раз, два, три… Принялся считать колобок. Но сбился на третьем десятке, лисы не стояли на месте, а постоянно перемещались, беря медведя в кольцо. Тот лишь рычал и крутился на месте пытаясь держать сразу всех зоне видимости.
Колобок присмотрелся… Тридцатый уровень! А его медведь – тридцать пятый. Но их много. Ну ничего. Сейчас я им песенку спою, усмехнулся колобок про себя.
– Ами-ми-ми-мииииинь!
Зомбилисы даже не почесались, а четвертый получил уведомление о невозможности контроля и использовании магии страха и разума по отношению к мертвым. Нет у них страха. Отбоялись уже. Резист стопроцентный. Диарею на них напустить, он даже пробовать не стал.
Вместо этого пришпорил медведя и громко, панически замимикал. Но медведь не побежал. Да и не ушел бы он от лис, они много шустрее, пусть и дохлые. Гипноз слетел, и Михайло Потапыч осознал себя.
– Эта… что эта… где эта… ой, ёёё!
И медведь громко пукнул.
– Ты куда нас привел, круглый? Ты зачем? Ты эта… вроде, голова. А пустая.
– Ми-ми!!! Ми-ми-ми!
– Ага, отпустил бы… Ты эта… Понимаешь? Они щас кинуться. И нам это… все.
– Ми-ми!
– Ну само собой, драться. Это да… Но это… Много их… Это ж он… Этот хозяин мой бывший их оживил. Ну не совсем оживил… Это… Поднял. Сначала, это… убил, потом поднял.
– Ми?
– Да, он. Гад он и
– Ми-ми!!!
– Да не обижаюсь, чего там… Жаль только дочь с внуками уже неделю не видел… Попрощаться бы.
Тут лисы скопом бросились на медведя. Молча. Не рыча, не тявкая. Волна полуистлевшей вонючей плоти погребла под собой яростно отбивающегося медведя. И истошно вопящего колобка.
– МИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!
Глава 33. Печалька.
33. Печалька.
Стая умчалась за сквернословящим зайцем в неизвестном направлении и люди продолжили свой путь по недружелюбному лесу в одиночестве. Видно, косому надоело пытаться привлечь к себе внимание альфы волчьей стаи, и он решил опробовать иную тактику. Либо, учуял присутствие говорящего волка, и решил сделать ноги. А то, мало ли…
Вдруг, впереди и чуть слева, раздался непередаваемо истеричный вопль:
– МИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!
– Наконец-то! – выдохнул Пендаль. – Ваша милость, это он!
– Скорее! – рыцарь выхватил меч. – Он в опасности! Наш долг – помочь раскаявшемуся грешнику!
И все четверо побежали на звук.
Вернее, трое побежали, а один, что было сил поковылял.
Лисы, рвали на куски уже несопротивляющееся, а только слабо подрагивающее тело медведя. Обернулись, и как по команде уставились пустыми глазницами на вылетевшего из-за кустов человека. Вот выскочил еще один. И еще. Зомбилисы оскалились. Из их полусгнивших пастей капала густая медвежья кровь вперемешку с гноем разложения.
Мерзостный, сладковатый запах тлена ударил в нос рыцаря. Противоестественные твари оставили почти мертвого медведя в покое, и неспешно пошли на людей. Константин почувствовал, в груди разгорается тот самый огонь, та самая ярость, которую он испытывал в бою с умертвиями. Не должны подобные исчадия ходить по земле! Зло будет повержено!
– ДЕЕЕС ВААААЛЬТ!!!
И рыцарь бросился вперед, к лисам.
– Ээээ… - сказал Пажопье. – А я-то, чо сюда прибежал?
И бросился назад, от лис.
Отец Ставросий перекрестил рыцаря, отчего, по всклокоченной бороде того запрыгали яркие искорки. Бормоча молитву, раскрутил над головой немного приведенное в порядок кадило. Лисы, не кинулись тупо на несущегося на них крестоносца, и не стали подходить по одному, а попытались занять грамотную позицию. Чтобы мгновенно перейти из пассивной обороны в активное наступление.
Но рыцарь, хоть и застлала ему глаза кровавая пелена отличался от туповатого, неповоротливого медведя. И не позволив взять себя в кольцо метался между лисами, казалось нападая со всех сторон сразу. Редко его мечу требовалось опуститься на лису дважды. Отсеченные головы, лапы полусгнившие внутренности и облезлые куски шкур устилали полянку.