Крестовый перевал
Шрифт:
Оказавшись на улице, Ткач набрал полную грудь свежего воздуха. А проходя мимо того места, где простился с бездыханным Базылевым, остановился, уронил на землю папку и присел на колено…
— Ты чего? — пробасил бывший спецназовец.
— Он… Он точно умер? — погладил Юрка примятую траву.
Тот замялся, понимая тяжесть грядущего известия.
— Точно. Пистолетная пуля попала в шею, под основание черепа. Смерть наступила от потери крови. Отсюда и увезли прямиком в морг. Пошли-пошли — нельзя нам здесь задерживаться…
Пробок в поздний час почти
— Приехали, — подхватил сумку с фонарем и фомкой Волков. — Пошли…
Спаситель жил в старой панельке недалеко от метро. Спальный район со старыми домами от пяти до двенадцати этажей. Все пространство меж домами занимали машины.
— Не взыщи за бардак — временно холостякую, — объяснил он, приглашая гостя в квартиру. — Жена с дочерью уехала погостить к родителям на Украину.
Скромная двушка на первом этаже с окнами во двор. Ни евроремонта, ни дорогой мебели…
— Есть хочешь?
— Не, — боднул воздух Юрка, — в меня сейчас ничего не полезет.
— Ну, а водочки?
— Водочки можно. Немного…
— Сейчас соорудим, — хозяин отправился на кухню. — Если есть желание — прими душ. Свежие полотенца на стиральной машине…
В целом Толя Волков оказался нормальным компанейским мужиком: спокойный, как «Т-90»; уверенный в себе, неглупый. А главное — свято помнящий своих армейских товарищей. Даже тех, кого давно нет на этом свете.
В ту ночь они долго сидели за кухонным столом под уютным оранжевым абажуром. Пили холодную водку, крепость которой от пережитых кульбитов не ощущалась; Волков задавал вопросы, Юрка рассказывал. О тете Даше, о своей любви к точным наукам, о незаконченном университете, о верных друзьях… О разработанной им операции и ужасной катастрофе, одним махом лишившей и тети Даши, и точных наук, и верных друзей.
Пили, почти не закусывая. Сослуживец Андрея не осуждал его младшего брата, но и не поддерживал. Он вообще воздерживался от оценок, чем вызвал невольную симпатию молодого человека. После очередной порции водки Волков закурил и долго глядел в темное окно…
Очнувшись, сказал не терпящим возражений тоном:
— В Саратов тебе возвращаться нельзя.
— Почему? — изумился Ткач. — Саратов же — не деревня. Можно затеряться и там.
— В Москве это сделать легче. Ты, пользуясь милицейской и блатной терминологией — гастролер. А гастролеров всегда начинают вычислять с истоков. Находят концы разных ниточек и тянут за каждую по очереди, пока не вытягивают нужную информацию.
— Что же мне делать?
— Поживи пока здесь, — вздохнул омоновец. — Днем меня не бывает — постоянно торчу на службе. А вечерами буду
Юрка не стал спорить.
Во-первых, плохо соображала голова. Во-вторых, спецназовцем Волков был раньше — в прошлой жизни, а сейчас работает в милиции и знает, что говорит. Ну, а в-третьих, Ткач просто не хотел перечить человеку, который его пожалел и спас.
— Поспать не надумал? — разлил по рюмкам остатки водки Анатолий.
— Выспался на месяц вперед, пока ждал тебя между матами. Сначала страшно переживал, шугался от каждого звука… А потом как в яму провалился.
— Да, а Белозеров, говоришь, еще служит?
— Служит.
— Там же?
— Не знаю. Где-то на Кавказе, — поморщился Юрка. — Подполковника получил… Нас с ним, вообще-то, ничего не связывает, поэтому задушевных бесед не практикуем.
— Значит, до сих пор в строю, — улыбнулся Волков. — Удивляюсь его терпению…
— Да, он упорный. И правильный. А ты почему рано уволился? — в свою очередь поинтересовался Ткач.
— Долгая история. Потом как-нибудь расскажу. Давай спать, а то мне завтра на службу. Я тебе в зале на диване постелю…
Весь следующий день Юрка провел в одиночестве в двухкомнатной квартирке. Аппетита не было, зато постоянно хотелось пить из-за выпитого накануне алкоголя. Он готовил себе кофе, заваривал чай и пил простую воду из-под крана. Подолгу сидел в зале на стареньком диване и, уставившись в одну точку, вспоминал спокойную жизнь в Саратове. И чего ему в той жизни не хватало?…
Изредка младший Ткач доставал из-под футболки висящую на шее бронзовую копию древней монеты с барельефом двуликого Януса. Потирая пальцами ее тусклые бока, вспоминал похожую монету с изображением бога войны Марса, некогда подаренную старшему брату…
Потом включил телевизор, убавил до минимума звук и бездумно пялился в экран, покуда в новостях не показали сюжет с Верхней Радищевской улицы. Побледнев, молодой человек смотрел на останки сгоревшего «Форда», на то, как бесчувственные в своем профессионализме спасатели упаковывают в мешки тела; на жадную до сенсаций рожу телевизионного корреспондента, указывавшего крючковатым пальцем на здание театра.
Не выдержав, Ткач подскочил к телевизору и выдернул шнур питания из розетки.
Успокоившись, пробовал читать и без дела шатался по комнатам. Изредка подходил к окну на кухне и осторожно выглядывал наружу — страх не покидал, более того — иногда казалось, что его обязательно выследят.
Несколько раз он вынимал из папки свой белоснежный ноутбук, включал его и порывался выйти в Интернет. Но в последний момент сдавали нервы, и Юрка поспешно захлопывал крышку. Пользоваться сотовым телефоном Волков тоже настоятельно не советовал. Да он и сам был в курсе многих интересных событий в сфере связи и компьютерных технологий. К примеру, в Штатах спецслужбы прослушивали три процента всех разговоров по сотовым телефонам, в Европе — пять. Как говорится, догадайтесь сами, сколько разговоров слушают в нашей «демократической» державе.