Крестовый поход
Шрифт:
— Они сдаются, князь! — кричал он, что есть мочи. — Прекратите бой! Они сдаются!
Надо отдать должное Яснооку, несмотря на весь пыл борьбы, он быстро сообразил, в чём дело и, увидев, что раймониты действительно начали бросать оружие, дал приказ прекратить резню. Отправив своих всадников к княгине, Бояну на левый фланг, и к вождям степняков, он принялся успокаивать своих людей, готовых порубить в лапшу абсолютно всех врагов, попавшихся на пути.
Но битва продолжалась очагами ещё около часа, после чего постепенно стихла. Оставшиеся в живых раймониты бросали оружие и сбивались в группы, которые тут же брали то ли под стражу, то ли под охрану от своих наиболее рьяных
— Ваших людей, генерал, я пощажу, но вас и всех ваших генералов — казню.
И развернув коня, отправилась в город. Бой закончился. И лишь тогда из-за горизонта показались неторопливые, но решительные колонны лесников, вооружённых топорами и дубинами. Их встретили шутками и прибаутками, и с радостью пригласили на пир по случаю победы над врагом.
Кирилл ехал по полю на коне, тоскливо глядя на тела погибших, на раненных, истекающих кровью. Он достал из за пазухи коммуникатор и вызвал баркентину.
— Привет, Антон, — проговорил он, услышав голос старшего радиста.
— Ну что, герой, как настроение после победы? — весело откликнулся тот.
— Хреново, брат. Столько убитых, раненных…
— Мы видим, Кирилл, — услышал он полный сочувствия голос командора Северовой. — Мы уже связались с госпитальерами. Они готовят вездеходы и передвижной госпиталь. Скоро будут там.
— Спасибо, Дарья Ивановна, — проговорил он и пришпорил коня.
Кирилл въехал в город через центральные ворота. Сварожичи ликовали вместе со своими союзниками. Во дворы уже выкатили бочки с хмельными напитками, из которых угощались все подряд, зачёрпывая деревянными ковшами и пуская их по кругу. Радостные хозяйки выносили на улицу большие, покрытые расшитыми полотенцами, блюда с пирогами и хлебом. В переулках плясали под наигрыши рожков и гуслей. Даже возле пепелищ не рыдали, а веселились.
На площади, где недавно была сколочена предназначенная для него плаха, теперь стоял «Махарт», окружённый толпой горожан. Высокий и ладный Донцов вмиг оказался здесь национальным героем. Кирилл махнул ему рукой и поехал дальше. Он собирался проститься с семейством Матрёны и направиться к княгине, чтоб поговорить с ней о Гамаюне.
Подняв голову, он посмотрел в высокое прозрачное небо и вдруг увидел в нём едва заметное движение. Словно сгусток марева устремился резко вверх, а потом на север. Намётанный глаз профессионального разведчика сразу распознал в этом невидимке небольшой летательный аппарат, прикрытый не слишком мощным экран-полем.
Кому и зачем улетать из города таким образом? В следующий момент он поддал коню пятками и помчался через город в сторону заповедного леса, который примыкал к таинственному и опасному Чернолесью, прикрывавшему город с юга.
Приблизившись к воротам, он заколотил в них кулаком и, не дождавшись ответа, подъехал к частоколу и, встав ногами на спину коня, аккуратно перебрался через заострённые концы брёвен. Спрыгнув на землю, он побежал по знакомой тропе к покосившейся хижине.
Хижина стояла на месте, но в глубине леса за ней светлела странная проплешина. Через заваленный буреломом лес он пробрался туда и замер на краю глубокой круглой ямы, вокруг которой белели свежими сломами поваленные в стороны старые ели. По краям ямы поблескивали золотые безделушки, частью помятые и оплавленные, сверкали драгоценные каменья. Заглянув вниз, Кирилл увидел ободранные, покрытые трещинами стены той самой комнаты, где он встретил Гамаюна. Черного камня, служившего столом для сокровищ, в
— Гамаюн! — крикнул он, озираясь по сторонам. Потом увидел что-то белое на краю вывороченного корня поваленной сосны. Решив, что это может быть один из стариков, он направился туда. Но это был лишь обожженный по краям кусок старой скатерти. А потом в яме под корнем он увидел комок серых перьев, сквозь которые блестели стальные лезвия. Осторожно достав птицу, он удивился, какая она тяжёлая, словно он держал в руках слиток железа. Не удивительно, что, залетев сюда, она упала с ветки.
На этот раз Гамаюн выглядел ещё хуже, чем раньше. Кирилл аккуратно завернул его в обрывок скатерти и сунул за пазуху. Он прекрасно понимал, что если птичка встрепенётся и расправит крылья, она прорежет его грудь до самого сердца, но ему было всё равно.
Снова выбравшись на тропу, он пошёл обратно. Подойдя к воротам, он отодвинул засов и открыл их. Конь пасся неподалёку, пощипывая травку. Кирилл снова сел в седло и поехал в город, осматриваясь по сторонам. Навстречу ему бежал какой-то человек, который, подскочив, начал бурно благодарить его за то, что он нашёл его коня, которого какой-то злыдень увёл прямо на поле боя.
Кирилл безропотно слез со спины животного и, потрепав его по гриве, пошёл дальше пешком. Он снова шёл по городу, глядя на радующихся вокруг людей. К нему то и дело подбегали, обнимали за плечи, хлопали по спине. Ему пришлось опрокинуть пару чарок с густым пьянящим мёдом, откуда-то в руке у него объявился блестевший от масла пирог с капустой. На душе слегка полегчало. На одной из небольших площадей, он увидел Бояна, который со своими ратниками сидел за наспех составленными столами, на которые были выставлены разномастные миски, блюда и кувшины. Должно быть, горожане из ближайших домов принесли, что нашли, да тут же и сели за стол с княжичем, праздновать победу.
— Пойди сюда, парень, — узнав его, махнул левой рукой Боян.
Правая до локтя была забинтована, должно быть в бою княжича ранили. Впрочем, на его настроении это не отразилось. Напротив, забыв о своём высокомерии и подозрительности, он был рад видеть Кирилла. Тот подошёл и остановился возле стола.
— Что не весел? — рассмеялся Боян. — Я уж слышал, как ты генерала Эмерсона уломал. Молодец, нам лишняя кровь не к чему. Чего ж теперь кручинишься?
— Беда у вас, княже, — вздохнул Кирилл. — Я к старцам в заповедный лес ездил. Не нашёл их. А сокровищница взломана и чёрный камень пропал.
Боян медленно приподнялся, и краска схлынула с его лица.
— Вот беда, так уж беда… — пробормотал он и крикнул: — Барсук, коня! К княгине посылай! Раймониты умыкнули-таки чёрный камень!
Кирилл пошёл дальше, предоставив местным самим разбираться со своими проблемами. Он уже понял, что вся эта крупномасштабная военная операция была затеяна с единственной целью — отвлечь внимание сварожичей от заповедного леса и похитить камень. Именно этого камня и не хватало на «Сангриле», чтоб завершить коллекцию.
Он вышел на площадь, где Донцов до сих пор заигрывал с девицами и пил мёд с воеводой.
— Насладился общественным вниманием? — усмехнулся Кирилл, подойдя. — Домой не пора?
— Я ж только тебя и жду! — откликнулся Донцов. — Старпом сказал, чтоб я без тебя не возвращался. Если опять потеряешься, командир расстроится. А нам её расстраивать никак нельзя.
— Верно.
Кирилл на прощание обнялся с воеводой Вороном, а также с братьями Матрёны: Власом и Третьяком, оказавшимися на удачу здесь же, после чего вслед за Донцовым втиснулся в узкую кабину лёгкого истребителя и закрыл дверь.