Крейстонские туманы

Дударева Лидия

— Да эти грызуны из отдела нарративных источников просто разорвут нас в клочья! — горестно воскликнул экспансивный Ривз.

— Ну да, затребуют оформить заявку на каждый документ в трех экземплярах и по полгода будут ее рассматривать на своих бесконечных заседаниях, — согласился Лейзерс.

— А в галерее? Только не говорите, что там тоже копии портретов ваших предков, исполненные гарнизонными картографами! — пребил Лейзерса Ривз.

Крейстон заметно смутился.

— У Крейстона Калькутского была и такая идея, даже удивительно, что вы это предположили. Но осуществить он ее не успел. Нет, господа, в Северной галерее все портреты подлинные.

Я не стану вас туда сопровождать, увольте, но вы сами можете предпринимать там любые исследования.

— Завтра же и начнем, — заключил Лейзерс, — И архив прочешем, анализируя даже искаженные гарнизонными писарями документы, можно найти след. Просмотрим наскоро художества и перлы армейского остроумия, а найдя нужное, запросим у нарративщиков тот самый документ. Подключим Черри, у нее с главным хранителем завязались дружеские отношения.

— Да! Ведь есть еще и крестильные записи в церкви, — припомнил Ривз.

— А, за этим можно обратиться к прадедушке констебля Вильерса, — обрадовался Крейстон, — Он был у нас викарием, а теперь архивариус.

— Как его полное имя? — почему-то нежно-елейно проворковал Лейзерс.

— Варениус Клептон Джеймс Джереми Вильерс, — удивленный тоном Лейзерса, ответил Крейстон.

— О!!! только не это! — завопил Ривз как подстреленный, а Лейзерс с искренним наслаждением, от души расхохотался. Рой и Крейстон изумленно уставились на обоих профессоров.

— Ох, виноват, господа, — опомнился Ривз, — Я был его слушателем два семестра, это импульсивная реакция. Опыт ранних неудач, знаете ли.

— Ладно, дружище, — потрепав приятеля по плечу, сказал Лейзерс, — К Вильерсу старшему направим ту же Черри. Ведь к девушкам он более благосклонен?

— Тебе и за сто лет не вообразить насколько более! — взревел Ривз и нашел в лице лорда и хозяина очага самых твердых единомышленников в этом своем утверждении.

— Как вам не совестно! — возмутилась миссис Рой, возвратившаяся незамеченной с чайным подносом в руках, — Старому Вильерсу девятый десяток!

— Кто-нибудь это изжил, доживи он хоть до трехсот лет, дорогая? Таких примеров не помню. Нормальный мужик, умрет мужиком, сколько бы не прожил. Гм, что ты сказала? Чай?

— Я тебе много чего скажу, вот погоди, только туман схлынет. Кофе и чай, джентльмены, вам подаст ваш собеседник. Справляйся сам, Рой, а я пойду прилягу.

Миссис Рой удалилась в свою спальню, где сном младенца спала Черри. Полюбовавшись девушкой в свете ночника, она тихонько посетовала:

— Осталась девчонка голодная с этими стражами. Теперь-то устерегут, куда там... Раньше-то где были глаза, везти сюда такое чудо несказанное в самый разгар охоты зверя...

***

Миссис Рой недолго отдыхала. Нужно было проверить все ли в порядке в ее владениях. Тихой мышкой она проскользнула мимо мужчин, наслаждавшихся чаем и кофе, и вышла в холл. У камина в своих любимых креслах составляли геральдическую пару как лев и единорог Швиц и Падди О’ Нил. Немец как обычно выключенный из круговорота событий в силу своей языковой изоляции дремал абсолютно безмятежно. Но и репортер сладко посапывая, дремал, упиваясь теплом. Морось и клочья тумана за стеклом входной двери делали тесный кружок тепла и света у очага особенно уютным. Хозяйка гостиницы прошла в ресторанный зал, смежный с холлом и принялась убирать скатерти, аккуратно их складывая. Монотонная работа не требовала от нее умственных усилий и потому мысли текли свободно и неспешно как вода в луговой речке под ясной луной.

Она очень сочувствовала Швицу.

Такой молодой белокурый красавец с чистым и невинным взором васильковых очей, по мнению миссис Рой был крайне несправедливо обойден судьбой. Его хромота, как поделился с ней предполагаемым диагнозом доктор, была врожденной патологией, а не следствием увечья. Именно это обстоятельство, как заметила миссис Рой, изолировало юношу от местного общества. Точнее он сам себя из-за этого из общества сверстников и сверстниц исключил. Внутреннее чутье подсказывало хозяйке гостиницы, что парень боится длительных отношений или брака, из опасений передать свою патологию по наследству.

Бедный, бедный молодой человек! Миссис Рой старалась множеством поблажек по отношению к неприкаянному иноземцу, обиженному судьбой, смягчить ему непосильный гнет судьбы. Готовила она для Швица особенно тщательно и рецепты выискивала самые изощренные. Ни ее собственные сыновья, ни муж, ни даже лорд Крейстон никогда даже и не мечтали получить на обед например, страсбугский пирог.

***

— Папашка, одолжи ка сигаретку! — бесцеремонно ткнув в плечо задремавшего Падди, свистящим шепотом произнесла у него над ухом юная особа.

Репортер вздрогнул, оглянулся через плечо и невольно вскрикнул. Девушка довольно рассмеялась неожиданно нежным и мелодичным смехом.

— Марта! — завопил Падди, — Смени макияж или псевдоним, не то добрые люди и впрямь могут подумать, что это я породил такое чудовище.

Марта О’Нил, юная журналистка, единственная представительница женского пола среди репортеров и журналистов, съехавшихся в окрестности Крейстонхилла со всех концов страны, очень креативно использовала косметику. Губы она раскрашивала в ультрамариновый цвет, глаза подчеркивала грубой черной подводкой, вместо румян на скулах рисовала четкие фиолетовые треугольники, а веки щедро до самых висков декорировала различными оттенками зеленого и фиолетового, в результате чего их расцветка напоминала перья селезня, если не павлина. Вдобавок к этому, мягко говоря, макияжу, Марта, выкрасив волосы в нежно-зеленый цвет, феном и гелем придавала им такую причудливую форму, что видеть ее прическу человеку с воображением на ночь не рекомендовалось. Одевалась девушка просто, без особых изысков, в черную глянцевую кожу с ног до головы, обильно снабженную разнообразными заклепками и металлическими цепочками.

— Так что насчет сигаретки? — бесцеремонно усаживаясь в соседнее кресло и забросив длинные ноги в байкерских ботинках на каминную полку, спросила еще раз девушка.

— Тебе прекрасно известно, что я не курю! — рявкнул Падди.

— До сих пор нет? — искренне удивилась журналистка, — Пора бы начать... Я из кожи вон лезу, чтобы ты, наконец, закурил.

— Где Рон? — спросил Падди, игнорируя признание юной хулиганки.

— В кутузке, — обреченно махнув рукой, выдохнула Марта.

Падди возмутился.

— Что? Его два часа уже как должны были выпустить!

— Его и выпустили, — вздохнула Марта, — но прямо перед пабом опять повязали. Вильерс неугомонный, да потом еще и шериф налетел...

— За что?

— За драку, — неохотно сообщила Марта.

— За драку?! Рона? Во что ты опять его втравила, ненавистная!

Девушка негодующе фыркнула и, не удостоив собеседника ответом, гибко потянулась, высоко закинув руки за голову. Потом она встала и отправилась в сторону кухни. Через некоторое время да Падди донеслось ее воркование. Журналистка, опоздав на ужин, подлизывалась к миссис Рой чтобы добыть себе пару сэндвичей.