Криабал. Тьма у ворот

Рудазов Александр

– И все-таки. Сколько всего людей он убил? Сотни? Тысячи?

– Скорее сотни тысяч, - слабо улыбнулся Мазетти.

– Вы... уверены?.. – изумился Массено. – Это... это очень много.

– Святой отец, мы стараемся не вспоминать об этом, но Антикатисто обратил Валестру в руины. Ее пришлось отстраивать фактически на голой земле. На его счету сотни тысяч трупов – обывателей и волшебников. Он убил в том числе двух лауреатов первой степени.

Это изумило Массено еще сильнее. Он не слишком-то разбирался в иерархии волшебников, но даже ему было известно, что

самые великие из них награждаются премией Бриара. Раз в год вручается третья степень, раз в десятилетие – вторая, раз в столетие – первая. За всю историю Мистерии было всего пятнадцать лауреатов первой степени, из которых только пятеро пребывают в добром здравии.

Остальные десять мертвы... и двоих из них убил Антикатисто.

– Абсолютный рекорд, - согласился Мазетти, слышавший каждую мысль монаха. – Бриара первой степени не выдают по протекции. Все его получавшие были корифеями, титанами магической мысли. Волшебниками века. Но не бессмертными, конечно – лауреаты первой степени тоже умирали, погибали... иногда от чьей-то руки. Третий и седьмой – от руки Антикатисто. Ордор Бецалли... и Инкромодох Мазетти.

На лице Массено ни дрогнул ни единый мускул, но внутренне он был поражен. А висящий перед ним призрак ухмылялся, довольный, что сумел удивить.

– Теперь я понимаю, - медленно произнес Массено. – Значит, вы седьмой лауреат первой степени...

– Третий, - покачал головой Мазетти. – Седьмым был Бецалли.

– Третий?.. Но... сколько же вам было лет?..

– О, больше тысячи, - нарочито равнодушно сказал Мазетти. – Я был в преклонных годах, святой отец. А вот Бецалли было и впрямь жаль. В то время он председательствовал в ученом совете. Это он стоял во главе борьбы с Антикатисто, и дважды сумел его победить. В первый раз, к сожалению, не окончательно – тот сумел возродиться. Во второй раз уже надежно, да... но ценой своей жизни.

– Неужели высшие элементали настолько могущественны?

– Первостихийные – да. О Катисто вы ведь слышали, святой отец.

Это не было вопросом, поэтому Массено не стал отвечать. Мазетти явно не нуждался в ответах – он беззастенчиво копался в его мыслях, как на своих книжных полках. Не дожидаясь реплики собеседника, он продолжал:

– Аналогично и с Тьмой. Свет и Тьма есть абсолютные первостихии, вечное противоборство коих есть основной стержень мироздания. Управлять ими – дело чрезвычайно сложное. Магия Света и магия Тьмы дают огромное могущество, но подчинить их в полной мере – задача тяжелая. В истории Мистерии было всего несколько волшебников, которые добились значимых успехов в одной из этих наук, и наиболее успешным среди них был Радож Токхабаяж. Тоже лауреат премии Бриара первой степени, восьмой по счету. Тот самый, что принял потом имя Антикатисто...

– Радож Токхабаяж... – попробовал эти слова на языке Массено. – Необычное имя. Не мистерийское. Откуда он был родом?

– Откуда-то из Ходжарии, насколько я помню. Сейчас узнаем точнее.

Мазетти поднялся в воздух и проплыл к одному из стеллажей. С него тут же сорвалась книга. Помелькав страницами, она повисла прямо

перед призраком.

– Да, я был прав, - удовлетворенно сказал тот Массено. – Радож Токхабаяж, родился в день Фарфорового Осьминога четыреста шестьдесят первого года, в городе Мухзаза, Херемия.

– Можно взглянуть? – тронул призрака за плечо монах.

Рука не ощутила плоти, но Массено держал ее так, словно касался живого человека. Мазетти это явно пришлось по душе – он глянул на монаха с симпатией, передал ему книгу («Великие волшебники Мистерии», пятый том), а сам снова поплыл к стеллажам.

– Там всего лишь статья, - уточнил библиотекарь. – Основные факты, хроника жизни, магическая деятельность, список трудов и тому подобное. Если хотите узнать о Антикатисто побольше, прочтите что-нибудь из этого.

С полок одна за другой взмывали и ложились перед Массено томики. «Токхабаяж», «Антикатисто», «Жизнь Токхабаяжа», «Постигший Тьму», «Радож Токхабаяж – Антикатисто», «Восьмой лауреат премии Бриара первой степени Радож Токхабаяж», «Открытия Токхабаяжа», «Биографические заметки о Р. Токхабаяже», «Летопись жизни и деятельности Радожа Токхабаяжа», «Мистерия против Антикатисто», «Смерть и жизнь Антикатисто», «Антикатисто еще вернется?», «Секреты и тайны Антикатисто».

– Хотя вот это не надо, - забрал последнюю Мазетти. – Это художественное произведение.

– Я все же прочту и его, - сказал Массено. – Название многообещающее.

– Только название. К сожалению, это всего лишь роман в детективном жанре. Действие происходит в наши дни, а Антикатисто вплетен в сюжет лишь для разжигания интереса. У мэтра Брунеллоне немало произведений такого рода. Да и «Антикатисто еще вернется?» я бы не советовал читать – типичная конспирология.

– Я прочту все, что у вас есть, - повторил Массено. – Но я правильно понимаю, что это все написано другими людьми? Не осталось ли чего-то, написанного самим Антикатисто?

– Осталось, конечно. Он один из самых гениальных элементаристов, автор фундаментальных исследований в области алхимии, ятрохимии, метафизики, спациологии и душестроения. Однако это все, боюсь, не может быть нормально воспринято без хотя бы базисных знаний в теории магии. Большую часть трудов Токхабаяжа проходят даже не на бакалавриате, а в магистратуре.

В подтверждение своих слов библиотекарь показал Массено несколько книг и брошюр. Полистав их, монах был вынужден признать, что для него это эльфийская грамота. Отдельные фразы и даже некоторые абзацы понятны, но общий смысл темен, как глубокий колодец.

– А не было ли у него какого-нибудь дневника? – с надеждой вопросил Массено. – Мемуары, записки...

– Вероятно, у него был рабочий дневник. Все-таки он был маститым исследователем и вряд ли держал все в голове. Но его, к сожалению, не нашли. Равно как и его гримуар. Обратившись в Антикатисто, он либо уничтожил все записи, либо надежно их припрятал.

– Полагаю, искали очень тщательно.

– Его башню разве только не разобрали по кирпичику, - подтвердил Мазетти. – Тайны Антикатисто волновали очень многих.