Крид: И боги падут
Шрифт:
Раздался оглушительный шипение, и огненное чудовище начало корчиться в агонии. Пар заполнил кузницу, на мгновение скрыв все вокруг.
Воспользовавшись замешательством, Крид бросился к Гефесту. Но бог был готов к этому. Он взмахнул молотом, и волна силы отбросила Виктора назад.
— Ты думаешь, что можешь победить меня в моей собственной кузнице? — прорычал Гефест. — Здесь я всемогущ!
С этими словами бог начал создавать новое оружие прямо из воздуха. Мечи, копья, молнии — все летело в сторону Крида.
Виктор двигался как никогда быстро,
Внезапно взгляд Крида упал на странный механизм в углу кузницы. Это была система шестеренок и рычагов, соединенная с главным горном. Виктор понял, что это управление всей кузницей.
Прорываясь сквозь град атак Гефеста, Крид устремился к механизму. Бог понял его намерение слишком поздно.
— Нет! — закричал Гефест, но было уже поздно.
Крид дернул главный рычаг, и вся кузница содрогнулась. Потоки лавы изменили направление, горны начали остывать. Магия места, дававшая Гефесту силу, начала рассеиваться.
Бог пошатнулся, чувствуя, как его могущество уходит. Крид воспользовался моментом и бросился в атаку.
Их бой был эпическим. Меч Виктора против молота Гефеста. Сила против мастерства. Они кружили по кузнице, обмениваясь ударами такой мощи, что стены дрожали.
Но Гефест слабел с каждой минутой, а Крид, напротив, казалось, только набирал силу. В конце концов, Виктор сумел выбить молот из рук бога.
Гефест упал на колени, тяжело дыша.
— Добей меня, Крид, — прохрипел он. — Ты победил.
Но Виктор медлил. Он смотрел на поверженного бога и думал о тех чудесах, которые тот создал.
— Нет, Гефест, — наконец сказал Крид. — Я не убью тебя. Но мы заключим сделку. И ты станешь моей собственностью. Но без фанатизма. Так я сохраню твою жизнь и буду уверен в твоей лояльности. Ничего не поменяется, ибо ты просто будешь не на Зевса, а на меня, да и то лишь изредка, а так твори что душеньке угодно будет. — Его рука вспыхнула зелёным светом демонической магии, и Гефест поднял на него удивленный взгляд, но всё же пожал руку, сам того не понимая зачем.
— Ты… щадишь меня? Почему?
Крид вздохнул.
— Потому что твои творения действительно двигают прогресс.
Гефест долго молчал, но наконец он кивнул.
— Согласен, Виктор Крид. Я принимаю твои условия.
Кузница Гефеста была разрушена. Потоки застывшей лавы покрывали пол, искореженные автоматоны лежали повсюду. Но в воздухе чувствовалось не только разрушение, но и начало чего-то нового.
Крид стоял у входа, глядя на результат битвы. Он чувствовал удовлетворение, но и странную грусть. Еще один шаг к его цели был сделан, но цена была высока.
Гефест, теперь лишенный большей части своей силы, подошел к Виктору.
— Что теперь, Крид? — спросил он. — Куда ты направишься дальше?
Виктор посмотрел на горизонт, где солнце начинало подниматься над морем.
— Туда, куда поведет меня судьба, — ответил он. — Моя миссия еще не закончена.
Гефест кивнул.
—
Крид задумчиво кивнул, принимая эти слова к сведению.
Прошло немало лун, прежде чем Алкион, измученный сомнениями и обременяемый тяжестью принятых решений, снова ступил на порог кузницы Гефеста. Воздух здесь гудел от жара, искры, подобные злым глазам, разлетались в танце среди клубов дыма, а грохот молотов отдавался глухой дрожью в земле. Кузнецы, с лицами, освещёнными красным пламенем, работали с нечеловеческой энергией, их мускулы напрягались, как натянутые тетивы. Алкион чувствовал, как дух замирает от величия и мощи этого места, как его собственная сила исчезает перед безграничной энергией божественного мастерства.
Он нашел Гефеста, склонившегося над раскаленным металлом. Бог-кузнец был сосредоточен, его брови сдвинуты, лицо испещрено тонкой сетью морщин, высеченных веками труда. Только изредка его руки останавливались, чтобы очистить запотевшие глаза и с неохотой отвести взгляд от своего творения. Даже за его могучей фигурой чувствовалась усталость, но в них жила неукротимая сила, способная создать чудеса и уничтожить целые армии.
— Гефест, — произнес Алкион, его голос прозвучал тише, чем он ожидал. Несколько кузнецов остановили свою работу, повернув головы в его сторону. Они внимательно его рассматривали, в их взглядах читалось интересное смешение уважения и легкого презирания, как к тому, кто смел потревожить бога.
Он медленно поднял голову, его взгляд был проницательным и острым, словно накаленное докрасна лезвие. Но ничего не сказал, просто молча смотрел на Алкиона, оценивая, взвешивая, исследуя его душу. В этом молчании скрывалась вся сила и мудрость бога, вся глубина его понимания человеческой природы.
Наконец, Гефест глубоко вздохнул и сказал грубым, но спокойным голосом: — Что тебе нужно, сын Ареса? Ты долго заставлял меня ждать.
Алкион сделал несколько шагов ближе, чувствуя, как жара от печи лижет его лицо. Он глубоко вдохнул, собрался с мыслями и рассказал о своем пути, о своих сомнениях, о своем решении вернуться. Он говорил о своих потерях, о своем страхе, о своей надежде. Он рассказал о своей необходимости в ловушке для душ, интегрированной в меч, о своем желании остановить зло, которое грозит его земле.
Гефест внимательно слушал, его лицо не выражало никаких эмоций. Только изредка он кивал головой, подтверждая, что слышит. Когда Алкион закончил, воцарилась тишина, прерываемая только шумом работы кузни.
— Ты изменился, — сказал наконец Гефест, его взгляд стал мягче. — Твой огонь угас, но в нем затеплилась новая искра. Ты понял, что сила — это не только меч, но и дух. Это мудрое решение.
Алкион молча кивнул, его сердце билось быстро. Он знал, что Гефест видел его насквозь, видел все его слабости и сильные стороны. И он знал, что Гефест не откажет ему.