Крид – Пир костей

Снег падал на землю тяжёлыми хлопьями, словно боги севера обрывали перья с небесных птиц. Тишина, нарушаемая лишь скрипом саней и приглушённым ржанием лошадей, стелилась по заснеженному лесу. В такие ночи, когда луна прячется за пеленой туч, а звери забиваются в норы, лишь самые отчаянные или безумные рискуют выходить за стены поселений.

Караван из трёх саней медленно пробирался по извилистой лесной тропе. Впереди, на передних санях, восседал человек, закутанный в медвежью шкуру так, что виднелись лишь его

глаза — два холодных угля, неотрывно следящих за дорогой. За ним, на вторых санях, сидели трое воинов, чьи руки никогда не покидали рукояти мечей. Замыкали процессию сани с двумя крепкими мужами, охранявшими деревянный сундук, окованный железом.

Тропа петляла между вековых сосен, уходя всё глубже в чащу. Здесь, где древние деревья помнили времена первых людей, сама земля, казалось, дышала иным временем — более диким, более свободным.

— Далеко ещё до Ладоги? — спросил один из воинов, поёживаясь от холода.

— До рассвета доберёмся, — ответил возница, не оборачиваясь. — Если доживём до рассвета.

— Типун тебе на язык, Хольг! — огрызнулся воин. — Мы под защитой самого Рюрика едем.

Возница лишь усмехнулся, и усмешка его затерялась в густой бороде.

— Князю Рюрику до нас нет дела, Свен. Мы лишь послы данов, везущие дары. А в этом лесу сила Рюрика… не так крепка, как за стенами Ладоги.

Свен нахмурился и плотнее закутался в шубу. Он давно знал Хольга и понимал, что старый воин не станет впустую болтать о дурных предзнаменованиях.

Человек на передних санях внезапно поднял руку, и караван остановился. Тишина стала абсолютной, будто сам лес затаил дыхание.

— Что там, Виктор? — тихо спросил Хольг.

Виктор медленно повернул голову, и лунный свет, пробившийся сквозь облака, осветил его лицо — изрезанное шрамами, с выступающими скулами и неестественно бледной кожей. Но самым странным были его глаза — тёмные и бездонные, как воды озера Ильмень в безлунную ночь.

— Мы не одни, — произнёс он тихо, и голос его был подобен шороху мёртвых листьев.

Воины тут же обнажили мечи, а Хольг снял с плеча лук и наложил стрелу. Свен закрыл собой сундук, сжимая в руках секиру.

Виктор медленно стянул с плеч медвежью шкуру, обнажая плечи, покрытые затейливыми татуировками, напоминающими руны, но не принадлежащими ни к одному из известных алфавитов. Несмотря на мороз, казалось, холод не имел над ним власти.

Он сошёл с саней, и снег захрустел под его сапогами. Рука легла на рукоять меча — древнего оружия с рукоятью, украшенной потемневшим от времени серебром и янтарём.

— Выходи, — произнёс Виктор в темноту. — Я чую твой страх.

Лес ответил тишиной, но через мгновение из-за деревьев выступили тени — два десятка воинов в грубых шкурах, с обнажёнными клинками и раскрашенными в синий цвет лицами.

— Древляне, — процедил сквозь зубы Хольг. — Лесной сброд.

Вперёд выступил высокий мужчина с всклокоченной бородой, перехваченной костяными бусинами. На плечах его лежала шкура волка, чья оскаленная морда служила капюшоном.

— Богатая добыча, — прорычал он, оглядывая

караван. — Давно такой не видали.

— Убирайся, пока цел, древлянин, — ответил Виктор, и голос его был спокоен, как перед бурей. — Мы везём дары князю Рюрику, и тот, кто помешает нам, познает его гнев.

Предводитель древлян расхохотался, и смех его подхватили остальные разбойники.

— Гнев Рюрика? Здесь, в наших лесах? — он сплюнул на снег. — Здесь правим мы, а не ваш князь. Отдайте всё, что везёте, и, может быть, мы позволим вам уйти… без рук и языков, чтобы не могли ни воевать, ни рассказать о нас.

Виктор вздохнул, словно сам разговор утомил его больше, чем предстоящая битва.

— Я предупредил, — сказал он, и в этих простых словах прозвучала тысячелетняя усталость.

Затем всё случилось очень быстро.

Древляне бросились вперёд с воем, но ещё быстрее оказался Виктор. Его меч покинул ножны с серебристой вспышкой, и двое нападавших упали, не успев даже понять, что произошло. Третий разбойник замахнулся топором, но встретил лишь пустоту — Виктор скользнул под ударом, словно тень, и его клинок вошёл под рёбра противника.

Хольг выпустил три стрелы с такой скоростью, что казалось, будто они летят одновременно, и трое древлян рухнули, пронзённые насквозь. Свен и остальные воины сражались спина к спине, не позволяя врагам приблизиться к саням с сундуком.

Но центром битвы, её сердцем и яростью был Виктор. Он двигался среди врагов подобно смертоносному вихрю, и каждое его движение завершалось чьей-то смертью. Его меч оставлял за собой дорожку крови на снегу, рисуя причудливые узоры.

Вождь древлян, видя, как один за другим падают его люди, закричал что-то на своём наречии и бросился на Виктора, размахивая тяжёлым боевым топором.

Виктор встретил его удар своим клинком, и воздух наполнился звоном металла. Они кружили по поляне, обмениваясь ударами, и каждый из них был достаточно силён, чтобы свалить быка.

— Ты сражаешься хорошо, чужак, — прохрипел древлянин, когда они на миг отпрянули друг от друга. — Кто ты?

— Никто, — ответил Виктор. — Тень. Воспоминание.

И он прыгнул вперёд с нечеловеческой скоростью, уходя от удара топора и нанося свой собственный. Меч вошёл в тело вождя древлян, и тот рухнул на снег, широко раскрыв глаза от удивления.

— Как… как ты можешь… двигаться так быстро? — прошептал он, когда жизнь уже покидала его.

Виктор наклонился к умирающему.

— Я делал это слишком долго, — сказал он тихо.

Остальные древляне, увидев смерть своего вождя, в ужасе бросились бежать, но некоторым не суждено было уйти — стрелы Хольга настигли их среди деревьев.

Когда последний враг исчез в лесу, на поляне воцарилась тишина, нарушаемая лишь хрипом умирающих и тяжёлым дыханием воинов. Виктор стоял, опираясь на меч, и кровь его врагов стекала по лезвию, окрашивая снег в алый цвет.

— Они вернутся, — сказал он, вытирая клинок о плащ одного из мёртвых древлян. — Их слишком много в этих лесах. Нужно двигаться быстрее.