Криминальные сюжеты. Выпуск 1
Шрифт:
— Об этом позже. А что вы скажете о двух заключенных?.
— Говорят по-испански. Полагаю, что пуэрториканцы или аргентинцы, — ответил Чайлдс. — Мы воспользовались услугами нескольких переводчиков, но только испанскому кое-что удалось. Они его понимают, но не хотят говорить. Очевидно, это импортированные головорезы. — Выражение было слишком сильным для Чайлдса.
— Известно ли, кто стрелял в Профессора? — спросил Доулиш.
— Все они довольно ловко умеют улизнуть. За вашим домом следила дюжина людей, но когда человек, которого они приняли за Смита, отъехал от дома, они ретировались. И
— А те, что гнались за Профессором? — спросил Доулиш.
— Их оштрафовали за превышение скорости, — ответил Чайлдс. — Никто точно не знал, как вы хотите поступить, и все мы избрали безопасный путь.
— Я, собственно, и сам не знал, чего хочу. Есть ли сообщение от службы безопасности?
— Человек, назвавшийся Смитом, пришел в себя, — сказал Чайлдс.
— Я хочу, чтобы вы с ним поговорили. Скажите ему, что его единственный шанс оказаться в безопасности — рассказать нам все, что самому известно. Воспользуйтесь магнитофоном. Если он будет вести себя дурно, тогда приду я. А что с Кортом?
— Находится под наблюдением, — ответил Чайлдс.
— Необходимо, чтобы вы знали обо всех, кто заходит туда и выходит, — распорядился Доулиш. Заметив, что машина замедляет ход, он продолжал: — Похоже, что мы добрались до министерства внутренних дел. Я сразу приду к вам, как только освобожусь.
— Надеюсь, что завтрак у вас будет отменным, — сказал Чайлдс.
Люди в форме у проходной в министерстве, очевидно, были извещены о приходе Доулиша. Один из них вышел навстречу, чтобы открыть дверцу машины.
— Вы помощник комиссара Доулиш, сэр?
— Да
— Нам только что сообщили, что заместитель министра ждет вас, сэр. Проходите, а мы позаботимся о машине и водителе.
Атмосфера покойной тишины. Признаки чуть не дворцовой роскоши. Доулиш шел по толстому узорчатому ковру, который привел его к высокой двери красного дерева. Сопровождающий постучал, дверь открыл человек средних лет.
— Доброе утро, сэр.
Все похоже было на сцену из кинофильма. Доулишу с трудом удавалось сдержать смех. И самые важные, и обыкновенные политические деятели, попав в это учреждение, сталкивались с подобной помпой и церемонией. Они пересекли комнату, прошли мимо очень большого и импозантного письменного стола, мимо застекленных шкафов с томами в кожаных переплетах и наконец дошли до двери, которая тут же открылась. На пороге появился Монтгомери Белл.
— Помощник комиссара по уголовным делам Патрик Доулиш.
— Да, да. Заходите, мистер Доулиш. — Белл протянул руку. Он оказался выше ростом, чем прежде представлялся Доулишу. — Вы свободны, Симмс. — Он закрыл дверь перед пожилым человеком, как только Доулиш вошел в небольшую комнату, в центре которой стоял обеденный стол. — Я люблю сам себе готовить, кофе, когда рядом нет Жены. Она уехала на несколько недель в Шотландию. Садитесь. — Он снял крышку с серебряного блюда с жареным беконом и яйцами. — Могу предложить чай, если хотите.
— Меня вполне устроит кофе, благодарю. — Доулиш положил еду в тарелку, когда Белл снова появился уже с галстуком и в пиджаке.
— Лично я всегда любил обильно позавтракать. Как все приговоренные люди. Известно ли вам, что у членов кабинета срок жизни
— Это меня не удивляет. Господин заместитель министра…
— Может, отступим от формальностей, Доулиш?
— Неплохая мысль. Я хотел лишь сказать, что за прошедшую ночь, мне думается, я добился немалого успеха.
— Прекрасно.
— Но не думаю, что вам очень понравится то, что я обнаружил, — продолжал Доулиш.
— Посмотрим, — сказал Белл. Он начал есть, затем с ворчливыми нотками в голосе сказал: — Не очень-то обращайте на меня внимание, Доулиш. Я пытаюсь развеселить самого себя. Ситуация весьма печальная. После вчерашнего разговора с вами я беседовал с некоторыми из моих коллег. Все мы глубоко обеспокоены.
— Положением с паспортами? — спросил Доулиш.
— И этим, и всякими другими делами. — Белл замолчал, чтобы отпить кофе и намазать маслом тост. Непринужденность его жестов придавала особую силу словам. — Похоже, что наши действия утратили всякую секретность. Решения кабинета — рекомендации правительственных чиновников, предложения о необходимых политических акциях — все это на поверку становится известным мгновенно, — сказал Белл, и чувствовалось, что он не только расстроен, но и зол.
— Да, — подтвердил Доулиш.
— Не намерены ли вы сказать, что все это вам известно.
— Я в этом убедился прошлой ночью, — ответил Доулиш.
— Вы убедились… — Белл замолчал, явно пораженный.
— У меня был посетитель, предложивший мне работать с ними за полмиллиона фунтов стерлингов, — пояснил Доулиш. — Они не сомневались в том, что я имею свою продажную цену. Когда они убедились, что это не так, были просто потрясены. Если они хотят купить кого бы то ни было, кто имеет власть и влияние, если им вздумается подкупить осведомителей или помощников на более низком уровне, то они просто находят человека и устанавливают ему цену. И они на практике убедились, что это всегда удается.
— Боже праведный! — Белл едва не подавился. — И что вы сделали с этим типом?
— Отправил его восвояси, — небрежно ответил Доулиш.
— Но Доулиш! Вы же могли его задержать!
— Да, конечно, — сухо сказал Доулиш.
— Что — о господи! — что же вы с ним сделали?
— Я не намерен говорить вам об этом, — просто сказал Доулиш.
— Вы не намерены? — Белл явно не верил своим ушам. Он уставился на Доулиша, который ел с большой сосредоточенностью. — Доулиш, надеюсь, вы осознаете значение своих слов. Вы — старший полицейский чиновник. Я практически являюсь вторым начальствующим лицом в министерстве внутренних дел. В мое ведение входит и вся полиция. Я стою настолько выше вас, что могу немедленно дать вам отставку.
Доулиш аккуратно разрезал сосиску.
— Прекратите всю эту чепуху, — сказал он бесстрастно и направил вилку в рот.
— Черт возьми! Я распоряжусь о вашей отставке!
— За мою лояльность? — мягко спросил Доулиш. — За то, что я был честен, отказавшись получить взятку в каких-нибудь полмиллиона?
— Доулиш, — Белл отставил свой стул и встал из-за стола. — Я хочу знать, что вы предприняли и намерены предпринять по отношению к человеку, который, как вы говорите, вас посетил и сделал вам это немыслимое предложение.