Кристальный пик
Шрифт:
Я ускорила шаг, с содроганием представляя, что же обо мне говорят в Столице, раз даже замок полнится сплетнями. От этого сердце замирало на каждом повороте, при каждом звуке чужих голосов, доносящихся из-за угла. Для меня минуло всего две недели разлуки, но для близких мне людей, брошенных мной на произвол судьбы, я, возможно, и впрямь была мертва. Обрадуются ли они, когда я разуверю их в этом? Обрадовались бы я сама возвращению такой королевы?
Где-то с высоты дозорных башен запоздало протрубил горн, извещая о моем прибытии. Наконец-то в недрах замка послышалась закономерная суета, и при виде толпы фигур, высыпавшихся в коридор из тронного
— Я же говорил, что наша маленькая госпожа вернется!
Мидир расхохотался, едва меня завидев. Будучи куда менее сдержанным в проявлении своих чувств, чем был мой отец, он бы наверняка отбросил все приличия и заключил меня в объятия, не будь его живот перевязан четырьмя слоями бинтов. Ясу говорила, что стрела пробила Мидира насквозь, и что в силу возраста она быстро пустила по его жилам «дикость», как называли в Ши заражение крови. Он чудом дожил до возвращения их повозки в Дейрдре, где Ллеу, используя все свои старые припарки и мази, оставшиеся еще со времен его ухода за Ониксом, быстро поставил Мидира на ноги. И все же такие раны не могли пройти для старого вояки бесследно: Мидир морщился даже когда просто шагал ко мне навстречу, и в рыжей бороде его прибавилось седых волос. Зато глаза остались такими же добрыми, какими были еще в моем детстве.
— Я вообще-то тоже нисколечко в нашей госпоже не сомневался! — Гвидион выступил из-за спины Мидира с видом оскорбленной добродетели и с подбородком еще более круглым и рыхлым, чем тот был до моего отъезда.
— Правда? Тогда вам следует разобрать тот сундук, который вы набили дейрдреанскими сокровищами и спрятали под кроватью на случай, если придется бежать из замка, — невозмутимо произнес Ллеу и поклонился мне с хитрой лисьей улыбкой, по которой я, оказывается, успела соскучиться. Время, которое он провел на моем троне в качестве главенствующего наместника, явно сделало его еще смелее. — С возвращением, драгоценная госпожа. Круг ждал вас.
— Ллеу, твои волосы...
Это было первое, на что я обратила внимание, ведь сколько я знала Ллеу, — а знала я его с рождения, — он всегда носил шевелюру пышную и длинную, как у Матти. Во многом именно из-за этого они, разнополые близнецы, и были по-настоящему неразличимы. Такой же женственный, как сестра, худой и изящный, Ллеу всегда выбривал лишь одну сторону своей головы, которую покрывал хной и сигилами. Однако теперь он проделал почти то же самое и со второй ее частью: волосы, подстриженные, едва доходили ему до ушной мочки. Он снял даже аметистовые бусины, с которыми прежде не расставался и которые вплетал в свои косы пять лет подряд. Его глаза, серо-зеленые с кошачьим разрезом, все еще были и глазами Маттиолы тоже, но отныне спутать их не представлялось возможным.
Явно удовлетворенный моей реакцией, Ллеу снова улыбнулся. Одеяние цвета китовой кости выгодно подчеркивало его благородную бледность, но вместе с тем выглядело неуместно. Слишком уж маркое для того, кто заживо сжигает людей в катакомбах и разделывает кроличьи туши во имя запретных богов.
— Мой внешний вид — отнюдь не все перемены, которые произошли в ваше отсутствие, — сказал он, и пять колокольчиков зазвенели на его запястье, когда он лично отворил передо мной двери в зал Совета. — Позвольте нам ввести вас в курс дела...
И каждый из советников принялся по очереди пересказывать все, что считал нужным наверстать и бoльшую часть чего, благо, я уже успела узнать от Ясу. Однако если ярлксона попутно угощала
Гвидион тем временем перепроверял состояние казны, сверяясь с пергаментами и костяными счетами, а Ллеу делился теми же умозаключениями, к которыми пришли мы с Солом и Ясу в Амрите — враги наши и сами уже давно прибегли к сейду. Даже с вершины своего опыта и знаний Ллеу не смог сказать точно, сколько же вёльв должно быть у Керидвена, чтобы заставить целую армию тошнить кровью и выплевывать внутренности. Ему самому за все время удалось заразить паучьей лихорадкой лишь одну десятую людей Немайна. Поняв, что выбора нет, я приняла решение созвать всех вёльв с окрестных городов Круга, еще сохранившим верность Дейрдре, и таким стал мой первый указ.
Уже через полчаса указы эти посыпались, как перезрелые плоды с молодой яблони, и мы провели в зале Совета целые сутки. Я закончила раздавать распоряжения лишь тогда, когда у меня кончились украшения, которые я стягивала с пальцев и волос, чтобы передать их в руки советникам — такова была традиция, подписание всенародных указов не кровью и не чернилами, а золотом, снятым с собственного тела. Затекшую спину ломило, будто от удара молотком, и голова шла кругом от количества известий, новостей и вопросов, требующих моего внимания. Бесконечно сменяя друг друга, они образовывали чехарду сомнений и сожалений, пока Гвидион наконец-то не вычеркнул все пункты из своего списка дел и не свернул его.
А затем он развернул следующий.
— Довольно на сегодня! — вмешался Мидир, тем самым спася меня от безумия. Он и сам еле держался, сидя в полусогнутом положении над картами и донесениями разведчиков, руны в которых были более не читаемы, плывя перед глазами вместе с очертаниями мебели и людей. — Драгоценной госпоже нужно отдохнуть. Да и мне, если честно, тоже...
— Одну минуту, — Гвидион остановил нас всех, поднимающихся со своих мест, взмахом очередного раскрытого фолианта, но по крайней мере короткого, всего по локоть длиной (все прочие превосходили человеческий рост). — Остался всего один вопрос, который не терпит отлагательств...
— Про пятьдесят предыдущих ты так же говорил, — проворчал Мидир, придерживая повязку на животе рукой, пока возвращался на свое место. Очевидно, рана беспокоила его не только при движении, но и в состоянии покоя тоже.
— Что мы будем делать с просьбой Хазара немедленно выступить на Немайн? Если согласимся, то рискуем потерять людей. Мы не можем сейчас так рисковать...
— Хазар? — переспросила я, откинувшись на резную спинку стула с двумя острыми навершиями по бокам и такими широкими подлокотниками, что на них могло поместиться сразу три моих руки. Там же, под ними, находились странные отметины в форме серпов, будто кто-то вырезал ножом полумесяцы в древе. Наощупь они были шершавыми и оставляли занозы. — Хазар... Хазар... Где-то я уже слышала это имя. Кто это?