Кристальный шторм
Шрифт:
– Я ничего не боюсь. Родич Воды у меня, а это значит, что и магия в нём…
"Твоя", - смешливо закончил за неё Каян.
Она едва дышала – ждала его следующих слов.
"Я могу помочь тебе, маленькая императрица, и ты получишь всё, что хочешь. Но и ты должна помочь мне, понимаешь?"
– Но как?
"Колдунья, которую ты пытаешься найти, убила моё тело, думая, что и меня уничтожила. Но огонь вечен. Вот только я могу оставаться в этом мире лишь шёпотом своих сил. А с твоей помощью я восстановлю свою
Он умолк, будто бы позволяя ей подумать о его словах.
Это казалось воплощением крешийских легенд – волшебное существо вне этого мира, что может исполнить каждое желание, что бы она ни придумала, что бы она ни загадала…
Всё, что она захочет.
Страх и любопытство разрывали её изнутри. Мысль о том, что хрустальный шар, что она заполучила, был живым существом, поражала её. Ведь это просто магия, чары стихий – но со своим сознанием.
Невероятно!
…Вот только ничто не могло остановить зерно сомнения.
– Ты обещаешь, но ведь я могу и не поверить…
Пламя в ответ только вспыхнуло пуще прежнего.
"В этом мире много людей, к кому я могу обратиться – и они без колебаний согласятся со мной. Но я избрал тебя, потому что ты больше них всех вместе взятых. Ты умнее, сильнее каждого человека. Ты умнее и сильнее даже прекрасной колдуньи – ты достойна истинного величия, в отличие от всего мира!"
Щёки Амары вспыхнули. Его слова казались целительным бальзамом, что заживлял её разбитое сердце.
– Говори! Говори! Как выпустить то, что таится в родиче Воды? Как мне стать сильнее?
Он молчал – пламя формировалось в лицо, а после растворялось обыкновенными искрами, будто бы бог огня едва-едва держался в этом мире.
"Кровь и магия нужны нам. Кровь волшебницы и магия могучей ведьмы. Когда картина станет единым целым, а я стану прежним, ты, маленькая императрица, получишь вечную власть…"
Она смотрела на пламя, и удовольствие растекалось одной сплошной волной по её телу.
– И что я должна сделать?
"Правильный вопрос другой – куда тебе стоит пойти".
– И куда же? – нетерпеливо спросила она.
Пламя вновь вспыхнуло алым, после оранжевым, побелело, посинело даже – оно становилось ярче и ярче, сильнее, выше с каждым жутким мгновением, будто бы могущество Каяна было безграничным.
"Пелсия", - выдохнул он одно короткое слово.
Глава 10. Люция. Убежище.
Люция и не удивилась, когда ей сказали, что башня Тимофея зовётся хрустальным дворцом – домом старейшин. Как жутко – он был последним…
– Тут, наверное, очень одиноко, - прошептала Люция, обращаясь скорее к себе, чем к кому-то другому. –
– Да, - отозвался он, но когда Люция подняла взгляд, он поспешно отвернулся, избегая её внимания.
– Я бы хотела увидеть покои Миленьи.
– Зачем?
– Потому что… - ей хотелось пояснить свою жуткую потребность увидеть своего врага, женщину, планировавшую её смерть ещё задолго до рождения, другим. – Я просто должна это увидеть.
Он должен был спорить с нею – но вместо этого лишь сухо кивнул.
– Замечательно. Иди за мной.
Тимофей уверенно зашагал по длинным коридорам, двери закрывались за спиною сами по себе, равно как и распахивались перед ним, а шаги гулкими ударами разрывали тишину. Люция путалась, она лишь касалась кончиками пальцев стены, дабы окончательно не потеряться. И Тимофей оборачивался на неё, крайне неуверенно и с кривой усмешкой.
– У тебя столько вопросов…
– И жизни не хватит, - кивнула она.
– Я не в силах поведать тебе всё, Люция. Но если это правда, что ты желаешь помочь…
– Ты всё ещё мне не доверяешь, - резко оборвала она его. – И не стоит напоминать об этом ежесекундно!
– Ну, не надо быть столь резкой, ты воспринимаешь мои слова слишком буквально. Ведь многие тайны умерли с другими старейшинами, а теперь то, что знаю я – единственное оружие, способное меня защитить.
– Я понимаю. Правда, понимаю.
Он нахмурился.
– Неужто ты созрела так быстро?
– О… Как растерянно это звучит, - она с трудом сдержала смех.
– В тебе растёт новая жизнь… Этого достаточно, дабы унять твою детскую наивность, убрать эту глупую испорченность и отодвинуть в сторону истерики, к которым я так привык в твоём исполнении.
– О, какие милые комплименты, Тимофей! Я и не думала, что смогу заслужить их однажды…
Он лишь коротко хохотнул и замер у золотых дверей. Они открылись от лёгкого его касания, пропуская их в покои Миленьи.
Люция застыла на пороге, казалось, она уже видела это, но… Комната Тимофея была такой суровой, лишённой следов его присутствия – а тут будто бы мир перевернулся!
Лучшие палаты королевы в лучшем дворце! Такие царственные ковры, лежаки, обитые бархатом, великолепная хрустальная люстра, что сияла светом краше, чем само солнце… И пол будто был отлит из серебра, в котором случайно затерялись драгоценные камни.
И цветы, цветы, цветы – какие только можно себе представить, и свежие, будто бы их сорвали сегодня! Дюжины огромных ваз на стеклянных полах будто бы захватили эту комнату.
Люция, осторожно ступая, добралась до дальней стены, выложенной маленькими кристалликами и серебром. На серебряных плитах будто бы сияли воздушные спирали, огненные треугольники, земляные круги и водные волны.