Кристальный шторм

Родес Морган

Он ошибается. Он просто ещё ничего не знает.

И ему просто надо сосредоточиться. Найти Люцию как можно скорее!

Зачем ждать лишний день, чтобы бабушка наконец-то нашла этот неуловимый камень? Они тут будто жертвы, а надо делать всё, что возможно, чтобы вытолкнуть отвратительную крешийскую армию со своего государства, выжечь эту заразу!

Магнус зло оттолкнул от себя картину и вскочил на ноги. Да, он должен отыскать бабушку – и должен спросить, когда ж её магия будет достаточно сильна, чтобы он смог отыскать

свою сестру.

– Ты всё ещё тут, сидишь в гордом одиночестве?

Он содрогнулся и замер – это говорила Клео, остановившаяся на последней ступеньке лестницы.

– Мне кажется, - протянул он, - что это тебя не касается.

Она лишь хмыкнула и подошла поближе.

– О, мы с тобой очень давно не говорили наедине, Магнус.

– Два дня назад, принцесса. Всего два дня.

– Принцесса… - она закусила нижнюю губу. – Ты очень хорошо играешь. И теперь, знаешь… Я не могу быть уверена, что это игра. Я вообще ни в чём не могу быть уверена…

– Не понимаю, о чём ты, - он посмотрел на неё, чувствуя, как во взгляде вспыхивает отчаянная жажда. – Это новое платье?

Она лишь провела ладонью по шелковистой юбке цвета спелого персика.

– Это Оливия, мы на рынке сегодня прогуливались.

– Ты с Оливией? Прогуливалась? – он встревоженно посмотрел на неё, понимая, как принцесса рисковала, не задумываясь о том, что будет дальше.

– О, да, учитывая то, что ты будешь меня ругать, я должна заверить тебя? Никто меня не узнал, правда, Магнус. Я была в плаще. Да и мы не столь глупы, чтобы идти в одиночестве, с нами отправились Мило, Энцо… И Ашур осматривал город, хотел узнать, как там Пелсия живёт с тех пор, как правит его сестричка…

– И как же?

– Ну… Ашур сказал, что многие… Открыты для перемен.

– И они, сейчас…

– После того, как вождь Базилий пообещал лучшую жизнь, - она запнулась, - после твоего отца… Они готовы на всё.

– Разумеется, - Магнус не думал о пелсийцах, да и об оранийцах тоже. Он лишь хотел, чтобы Клео никуда не ходила, и не понимал, откуда это отчаянное беспокойство, смешавшееся со страхом. – Послушай, не имеет значения, была ты одета непривычно или блуждала там королевой. Нельзя бывать там…

– И пить каждый вечер в таверне тоже нельзя, - сухо отозвалась она. – Но ведь ты делаешь это, правда?

– Это совершенно другое…

– О да! Ведь то, что ты творишь, куда более правильно и логично, чем безобидный поход на рынок, правда, Магнус? Это ещё большая глупость и безрассудство, слышишь?

– Глупость и безрассудство, - повторил он, хмурясь. – Никто никогда не говорил обо мне… используя подобные слова.

– Зато это очень точно, - она только весело фыркнула. – Когда я увидела тебя в ту ночь, да ещё и с ножом Тарана у горла…

Звук его имени будто бы расколол мир между ними, почему-то это походило на топор, которым Магнусу упрямо отрезали кусочек за кусочком его

спокойствие.

– Я понимаю, тебе трудно мириться с его присутствием, - Магнус тяжело сглотнул. – Его лицо… И всё, что ты вспоминаешь, глядя на него…

– Единственное, что я вспоминаю – это как он прижимал меч к твоему горлу! – она взглянула на него. – Ты думаешь, что я принимаю его за Теона, верно?

– А почему бы и нет?

– Я признаю, это потрясение – столкнуться с ним, вот только Теон – это прошлое… И он мёртв, мёртв, понимаешь?! Я знаю, что Таран – это его брат. Но тем не менее, он угрожает нам…

– Я заметил.

Клео продолжала смотреть на него, будто бы пыталась разгадать какую-то загадку.

– И неужели ты думаешь, что я хочу видеть его? Помнить обо всём? Ты думаешь, что ненависть вновь пылает во мне, что я… Что я могу влюбиться в Теона Рануса, да? Такого ты обо мне мнения?!

– Это звучит довольно нелепо.

Выражение её лица стало задумчивым, будто бы она действительно подумала об этом.

– О, Таран очень красив… А ещё он желает твоей смерти – ну просто идеальный поклонник!

– Очевидно, тебе очень нравится надо мной издеваться.

– Ты прав, - она дразняще улыбнулась, но улыбка спустя мгновение стала грустной. Она потянулась к его рукам, словно желая ощутить тёплую, знакомую кожу, залечить его жуткие раны. – О, Магнус… Между нами ничего не изменилось. Помни об этом…

Казалось, не прикосновение – слова её были лучшим бальзамом, исцеляющим его.

– Я рад, что ты так говоришь… Но, может быть, пора поделиться со всеми своим знанием?

Она помрачнела.

– Рано, понимаешь? Слишком много поставлено на карту, и…

– И Ник, последний из твоей семьи, твой драгоценный друг, так меня презирает, правда?

– Он просто всё ещё считает тебя врагом, но наступит день, когда он изменит своё мнение?

– А если не настанет? – он взглянул ей в глаза. – Что тогда будет?

– О чём ты?

– Надо выбрать, принцесса! Жизнь состоит из этого, мы просто несовместимы.

– Ты просишь меня выбирать между тобой и Ником?

– Если он откажется принять, ведь выбирать всё равно придётся, моя милая… Ты должна будешь это сделать.

– А ты? – она не позволила себе молчать достаточно долго. – А кого ты выберешь, если придётся? Меня? Люцию? Ведь я знаю, она – это твоя первая любовь. Может быть, ты всё ещё любишь её так же сильно, вот и…

– О, Клео! – простонал Магнус. – Я просто её брат! Между нами никогда ничего не было.

Он сильно изменился за последние несколько месяцев, посему не знал даже, он ли это был влюблён в Люцию тогда, около года назад. Да, любовь была, но это совсем другое – она тоже изменилась и приняла иную форму. Чтобы Люция ни делала, ни говорила, Магнус всё равно любил её, принимая каждое свершение, всё, что она творила.