Кристальный шторм

Родес Морган

Вот только желать её… Нет. Он теперь думал так о совершенно другой женщине, а она оказалась для него сестрой – просто сестрой, пусть и не кровной.

– Она, так или иначе, бежала со своим наставником, - напомнила ему Клео.

Он только криво улыбнулся.

– Да, и теперь всё зависит от того, что её надо найти… Клео вздохнула и недовольно воззрилась на него. – И что ж, принцесса? – в его вопросе чувствовалось раздражение. – Ты сомневаешься во мне или в ней?

– Я… Клео запнулась и опустила взгляд. – Магнус,

просто мне кажется, что не следует оставлять это единственным решением нашей проблемы и… и перестать искать альтернативные пути.

– Она знает Родича Огня. Разумеется, она знает, как его остановить, иначе всё бы уже сгорело к Тёмным Землям!

– А мне кажется, что она помогла Каяну сотворить всё то, что обратило половину Пелсии в пепелище. Если сама этого не делала, разумеется…

– Возможно всё, но ты не вправе отрицать, что её магия огромна!

– Да, достаточно, чтобы стать смертью для каждого из нас.

– Ты не права! – Магнус не колебался ни мгновения. – Этого она сделать не может. Она поможет нам, - каждый раз, когда он так пылко, с жаром говорил о Люции, он видел, как хмурится Клео, как поджимает губы, будто бы ревнуя. Может, и вправду так? Эта мысль почти что веселила его.

– О, я вижу, ты наконец-то улыбаешься – и только тогда, когда говоришь о своей приёмной сестричке, - её слова казались грубыми и холодными. – Как прекрасно, что мысли о ней вырывают тебя из реальности, в которой мы застряли. Но я напомню: Пелсия, вокруг повстанцы, в каждый миг этот трактир могут выжечь, чтобы только ни один Дамора больше не бродил по этой земле!

– Это гнусный план Агеллона, верно? Он явно посвятил тебя в него, - он хмыкнул, но тоже помрачнел. – А что ж ещё он шептал тебе в темноте ночей с той поры, когда вернулся?

– Крайне мало, если ты не в курсе.

Магнус подошёл к ней поближе, она – отступила на короткий шаг назад. Какой глупый, надоедливый танец из их прошлого – но он не остановился, пока Клео не вжалась в угол и бросила на него этот дикий, вызывающий взгляд из прошлого.

– Может быть, тебе хочется оставаться в одной постели с мятежником больше, чем со мной? – он накрутил её золотистый локон на палец. – Хотя… Наверное, ему больше понравится дом из веток и грязи, а ты не слишком такое любишь…

– О! – скривилась Клео. – Это то, о чём ты думаешь долгими одинокими ночами?

– Именно. Потому что если я выброшу из головы Агеллона, то моё желание по отношению к тебе вряд ли остановит здравый смысл: слишком уж мне хочется затащить тебя в свою постель.

Она не смогла выдавить из себя ни единого слова, только шумно выдохнула воздух, прежде чем прильнула к его губам, а он обнял её за талию и притянул к себе. Этот поцелуй был лишён сомнений: пылкий, страстный, жадный от столь долгих пауз.

Руки скользнули вниз по талии, по спине, на бёдра. Он не заставил себя наклониться, чтобы поцеловать её,

а, напротив, сжал покрепче и приподнял. Спина Клео вжалась в деревянную стену, волосы волной раскинулись по её плечам.

Она должна его остановить.

Но остановит ли? Нет, она лишь судорожно расстёгивала пуговицы его рубашки, не заставив себя и на мгновение оторваться от его губ.

– Я хочу тебя, - выдохнул он. – Хочу тебя так сильно, что могу умереть от жара своего желания, Клео.

– О, Магнус, - её дыхание казалось сладостью персиков, спелых, будто бы её платье, будто бы её губы и нежные прикосновения. – И я… Я тоже.

Следующий поцелуй вытолкнул из его головы все такие правильные, логичные мысли о проклятии. Нет, осталось только дикое желание, ослепившее его – он хотел касаться её кожи, целовать её пухлые губы и прижимать её к себе, хотел, чтобы она была его, вся без остатка, и не посмела ни на мгновение отступить в сторону. Просто забыть обо всём и овладеть ею.

Только одно заставило его отпрянуть – громкие шаги за спиной.

Нет. Они не одни. И никогда не останутся наедине, пока всё это не закончится.

Он медленно опустил принцессу обратно на землю, отступил от неё, чувствуя, как всё тело напрягается подобно тетиве взведённого лука, и повернулся, чтобы посмотреть на человека, помешавшего им.

Феликс Габрас – пусть всё ещё огромный, с широченными плечами и сильным, могучим телом, - почему-то нынче казался на удивление робким.

– О… Не хотел прервать. Я просто… Проходил мимо, - запнулся он, но так и не отошёл – лишь вскинул подбородок. – Вы меня простите, Ваше Высочество, - он бросил на Магнуса осторожный взгляд. – Но нельзя бы быть поосторожнее с принцессой хотя бы сейчас?

– Это так необходимо? – голос Магнуса звенел от напряжения.

– Да, - кивнул Феликс. – Ник на радостях убедил всех, что принцесса вас ненавидит. Но… Я не слепой, и на приступ ненависти это совершенно не похоже – разве что в проявлении Амары, конечно. И он просто поедет от этой мысли, а в голове Ника и так слишком мало здравого смысла.

Клео отступила от Магнуса, покрасневшая будто бы от чего-то ужасного и отвратительного, и в тот же момент непередаваемо бледная.

– Прошу, Феликс, - в её голосе отчётливо проглядывалось отчаянье. – Обещай, ты никогда не скажешь Нику об этом. Никогда!

– О, - он только коротко поклонился. – Принцесса, не переживайте, я умею молчать.

– Спасибо.

Магнус вынудил себя не скривиться, вот только её слова, преисполненные облегчения, ещё и по отношению к Феликсу, что застал их мгновение назад, вместе, влюблённых… Он понимал: увы, но кого-то она пока что ценила куда больше, чем честность и открытость между ними. И это причиняло ему отчаянную, злую, острую боль. Никогда прежде Магнус так сильно не желал кому-то смерти: не Феликсу, разумеется.