Кристина + Сергей = смерть. Любовь под присмотром КГБ
Шрифт:
Министр госбезопасности Абакумов поспешил успокоить вождя:
– Наша разведка сообщает, что корейский народ на юге страны только и ждет помощи, чтобы восстать против антинародного режима. Товарищ Ким Ир Сен сумеет объединить под своим началом всю Корею, как товарищ Мао Цзэдун объединил Китай.
Сталин заметил:
– Но надо объяснить северокорейским товарищам, что им не стоит рассчитывать на прямое участие Советского Союза в войне, поскольку у нас есть другие серьезные задачи, особенно на
Военный министр маршал Василевский поспешил заверить вождя:
– Мы считаем, что война закончится быстро – полным разгромом южнокорейской армии, этих американских марионеток.
Сталин озабоченно повторил:
– Главное, чтобы американцы не успели вмешаться.
Вышинский услужливо заявил:
– Они не решатся. Они ни на что не способны. Политические импотенты.
– Что-то у вас все слишком гладко получается, – так же недоверчиво проговорил Сталин.
Он исходил из того, что его челядь, обвешанная орденами, постоянно мухлюет. Погрозил пальцем:
– Спросите англичан, американцев. Им никогда не удавалось меня обмануть, а ведь среди них были серьезные противники. А вы беретесь меня одурачить!
После совещания встревоженный Громыко подошел к Вышинскому, который стоял вместе с Абакумовым:
– Через несколько часов в Нью-Йорке созывается срочное заседание Совета Безопасности ООН. Считаю необходимым телеграфировать Малику, чтобы он принял участие в заседании.
– Зачем? – пренебрежительно заметил Абакумов. – Пусть болтают сколько хотят.
– В отсутствие нашего представителя, – пояснил Громыко, – западные державы могут одобрить резолюцию, которая противоречит нашим интересам. Если Малик примет участие, он сможет наложить вето.
Вышинский остановил его:
– Решение принято. Дискуссия на сей счет завершена…
Секретаря ЦК партии Маленкова Андрей Андреевич Громыко обнаружил не на обычном месте, а у большого стола. Распаковав большую коробку, Георгий Максимилианович увлеченно возился с новеньким микроскопом. Увидев Громыко, с сожалением отвлекся от микроскопа и сделал шаг навстречу.
Маленков не снимая носил придуманную Сталиным чиновничью униформу – френч с наглухо застегнутым воротником. Без наград, хотя орденами его вождь не обидел. Его обрюзгшее лицо всегда оставалось неподвижным. Никаких эмоций. Он протянул гостю вялую руку.
– Интересуетесь наукой?
– Историей, – ответил Андрей Андреевич.
Маленков предложил гостю присесть.
– В отличие от вас, гуманитариев, я – естественник. Больше всего люблю физику. Хочу, чтобы сын пошел по моим стопам. У вас есть дети?
– Сын и дочь.
– У меня тоже. Я много с ними занимаюсь. Увлеченность родителей службой не должна мешать общению с детьми.
Он
– Какой у вас вопрос?
Громыко старался быть убедительным:
– Георгий Максимилианович, наш представитель в ООН отсутствовал на заседании в Совете Безопасности и не смог наложить вето на резолюцию, требовавшую прекращения боевых действий и вывода всех войск с территории Южной Кореи.
Маленков кивнул головой.
Громыко продолжал:
– Сегодня опять собирается Совет Безопасности ООН. Он может принять новую резолюцию, которая отправит вооруженные силы стран ООН на Корейский полуостров. Тем самым американские войска получат право участвовать в войне и использовать флаг Организации Объединенных Наций.
– А что ваш министр? – спросил Маленков.
– Андрей Януарьевич не в силах пересмотреть свою позицию.
Маленков задумался. Молчание затянулось. Громыко ждал. И вдруг, что-то решив для себя, Георгий Максимилианович твердо сказал:
– Вам же известно, что по распределению обязанностей в политбюро я не занимаюсь внешней политикой.
И секретарь ЦК сменил тему разговора на более приятную:
– Еще я намереваюсь купить детям телескоп. Я читаю литературу о межпланетных путешествиях. Конечно, сегодня это представляется чистой фантастикой. Но завтра…
– Который час? – спросил первый заместитель министра иностранных дел Громыко своего помощника.
– Двадцать два сорок пять, – отчеканил тот, – без пятнадцати одиннадцать вечера.
– Звоните в посольство Соединенных Штатов, – распорядился Громыко. – Скажите, что я прошу посла приехать ко мне через час.
Оставшись один, он вскрыл пакет, присланный из ЦК партии, и углубился в чтение документа с грифом «совершенно секретно».
Помощник вернулся:
– Посол Алан Гудрич Кэрк не может приехать. Объяснил, что у него грипп и он лежит в постели.
– Кэрк – военный моряк, вице-адмирал, как это он умудрился заболеть? – неодобрительно заметил Громыко.
– Посол просит разрешения прислать вместо себя советника-посланника.
Громыко секунду помедлил, посмотрел на лежащую перед ним бумагу и согласно кивнул. Когда ровно в полночь под аккомпанемент боя больших напольных часов в кабинет Громыко вошел американский дипломат, Андрей Андреевич встретил его демонстративно сухо. Сократив обязательные формальности до минимума, объявил:
– Я пригласил вас для того, чтобы от имени моего правительства заявить решительный протест. Обстрел советского аэродрома в Приморье американскими самолетами – невиданное нарушение международного права. Я уполномочен вручить вам ноту советского правительства.