Критика буржуазных медико-социологических концепций
Шрифт:
А настолько хорошая, чтобы рассказать ей правду и довериться ей?
Нирида качает головой, и я понимаю, что она ожидала другого ответа.
— Лира тоже казалась тебе хорошей.
В груди болезненно колет, словно удар ножом — громко и безжалостно.
— Нет. Это неправда. Я знал, что Лира не была хорошей. Я надеялся, что она станет лучше.
Нирида ничего не отвечает, и это хуже, чем её сочувственная улыбка. Она поправляет одеяло у меня на коленях, встаёт и направляется к двери.
— Отдыхай
Я киваю, хотя это не снимает тяжести, которая давит на меня с того момента, как я проснулся и понял, что одно из последствий моих действий — это то, что Аврора и Эдит остались без защиты.
К счастью, Нирида уже отправила людей, чтобы найти их и спрятать. Если бы она этого не сделала, три дня, которые у нас есть до того, как Моргана начнет действовать, могли бы стать для них смертельными.
Я прощаюсь с ней, и она оставляет меня одного в темноте.
***
Должно быть, уже поздно, когда меня внезапно пробуждает чувство, будто сердце вырывается из груди.
Я ощущаю его пульсацию в ране, в каждом болезненном шве. Но хуже всего эта тревога, которая сжимает мою грудь. Что-то не так.
Я чувствую это в каждой клеточке своего тела, во всей своей сущности. Что-то странное происходит, словно натянутая струна вибрирует, создавая резкий, диссонансный звук.
Ветер с силой бьёт в дверь. Слишком сильно.
Я знаю, что мне нужно встать.
С трудом поднимаюсь на ноги, игнорируя болезненные уколы в боку, и, превозмогая боль, иду к двери. Чтобы открыть её, мне приходится использовать все силы, которые у меня остались. По ту сторону двери меня встречает яростный порыв ветра.
Деревья в саду выглядят так, словно их вот-вот вырвет с корнем. Шторм безжалостно хлещет их. Тумана больше нет — буря рассеяла его. Но дождь льёт с удвоенной силой, а горизонт размывается в мутной мгле.
Мне стоит вернуться внутрь, но я знаю, что не могу этого сделать.
Я ступаю на мокрую дорожку, стараясь не потерять равновесие под ударами ветра, и вижу, что дверь в комнату Одетты открыта. В комнате пусто.
Это чувство в груди усиливается, проникает в каждое ребро, словно корни дерева, и заставляет меня идти дальше. Я обхожу угол дома, но сад всё ещё пуст.
Я продолжаю, прижимаясь к стене, злясь на собственную медлительность. Когда я завершаю обход следующего угла, я вижу это.
На вершине горы, высоко над нами, что-то притаилось.
Моё сердце ускоряется ещё до того, как я понимаю, что вижу. Это инстинкт пытается меня предостеречь, умоляя не смотреть.
Но я всё же смотрю. И ужас захватывает меня.
Сначала я вижу глаза: два всполохи света, словно огоньки болотных огней, яркие и неестественные. В потоке дождя, между раскачивающимися
Я не вижу лица существа. Только рога, сверкающие глаза, жаждущие пожрать всё вокруг, и… что-то, что ползёт по земле. Нет, не ползёт — скользит.
Я замечаю длинные пальцы, заканчивающиеся острыми когтями, сжимающими край утёса, и вдруг осознаю: если эта тварь решит спуститься с горы, у нас не будет ни единого шанса.
Я собираюсь развернуться, вернуться внутрь и позвать Нириду, но что-то мелькает в уголке моего зрения и заставляет остановиться.
Нет.
Не может быть.
Кто-то поднимается на гору. Нет, не кто-то — Одетта.
Она карабкается по ступеням, высеченным в скале, покрытым мхом и плющом. Её лёгкий халат прилип к телу, промокший под дождём, её волосы, мокрые и тёмные, липнут к коже. Она снова и снова поскальзывается, но каждый раз встаёт и продолжает путь, не останавливаясь.
Я теряю дар речи.
Пальцы существа, эти жуткие когти, впиваются глубже в камень. Несколько мелких камней срываются с края утёса и летят вниз.
— Одетта! — кричу я, мой голос дрожит от ужаса.
Шторм заглушает мой крик.
— Одетта!
Я вижу, как она снова поскальзывается, падает на пару ступеней, но тут же поднимается, и знаю, что она не остановится.
Я прыгаю с дорожки, и движение вызывает вспышку боли, но я её игнорирую. Держа руку на груди, я бегу по мокрой траве сада к подножию горы, всё время не спуская глаз с жуткого существа.
Сильный порыв ветра сбивает меня с ног, и я падаю на колени у подножия лестницы. Подняв голову, я вижу, как Одетта, тоже упав, цепляется за следующий ступень, чтобы подняться выше.
Когти монстра напрягаются, впиваясь в камень.
— Одетта! — реву я, но она меня не слышит.
Она продолжает подниматься всё выше, к существу, которое собирается её уничтожить.
Я бросаюсь вверх по ступеням, перепрыгивая через две за раз, забыв о боли. В груди больше нет ничего, кроме ужаса.
— Одетта!
В темноте неба я замечаю серебристо-алый отблеск, словно улыбку хищника в абсолютной тьме.
Одетта карабкается.
И я — за ней.
Она снова падает, и это даёт мне несколько секунд, чтобы сократить расстояние, но мне всё ещё не удаётся её достать.
— Одетта! — кричу я снова, но проклятая буря заглушает мой голос.
Когти тянутся к ней, скользят по камню и земле, издавая жуткий, леденящий душу скрежет. Она, должно быть, под чарами, потому что даже этого не слышит. Всё ещё слепая, она не смотрит на эти когти, на эту ужасную пару рогов и огромную, голодную улыбку, которая терпеливо ждёт, когда она подойдёт чуть ближе, чтобы поглотить её целиком.