Кривое зеркало
Шрифт:
– Дааа. Ты права, там комбинированное лечение должно быть, в том числе с оперативным вмешательством. Неплохо, неплохо…Дарья, а не хотите ли вы ко мне в клинику пойти работать медсестрой? Золотых гор не обещаю, но зарплата стабильная, премиальные от выручки.
Даша от такой смены тона растерялась. Хотелось, конечно, по профилю работать до трясущихся колен, до визга, но…
– Спасибо, но нет.
Отказ, кажется, врача ни капельки не расстроил.
– Раскроете причину столь категоричного «нет»?
– У меня трудовой договор на три месяца с приютом.
– И?
– И магистратура с сентября.
– И?
– И все.
– Замечательно. Жду вас первого октября
«Хуже вашего?»– чуть не ляпнула Даша, но чудом промолчала.
– А по остальному я с Ариной договорюсь, отпустит. Так, с этого дня и до октября я приезжать буду только на стерилизации, остальное сами с Михаилом разруливайте. Будут вопросы, звони. Не бойся. Лучше лишний раз спросить, чем напортачить. Идет?
Глава 13, из которой становится понятно, почему хорошее дело браком не называют
На третьем этаже районного суда, в узком коридоре, на максимально удаленных друг от друга лавочках, сидели двое: Владислав и Оксана. Влад, заросший, похудевший, с растрёпанной шевелюрой, прикрыл глаза и вытянул ноги так, что они касались соседней стены. Изображал дрему или действительно отдыхал, ловя случайно выпавшие минуты тишины, Оксана не знала. Она старалась поменьше смотреть на супруга… пока еще супруга. Однако взгляд раз за разом скользил по знакомым очертаниям. Пожалуй, нужно было развестись тихонько через ЗАГС, а потом, когда бы буря в душе улеглась, делить имущество. Но тут, как говорится, с тактом товарного поезда, вмешалась мама. Ее каждодневные вопросы, стенания и пиления доводили до бешенства. Пару раз они орали друг на друга, и Оксана, хлопая дверью, уходила. Потом возвращалась. Жить ей было негде. Одной бухгалтерской зарплаты едва хватило бы на съем квартиры и бензин.
Чтобы избегать ненужных ссор и разговоров, Оксана допоздна засиживалась на работе, умудряясь переделать не только всю текучку, но и подтянуть хвосты, что болтались месяцами. Тем не менее в какой-то момент пришло понимание: жить с родителями она не может, а значит, нужны деньги. Но проблема в том, что у Влада средств выплатить ей стоимость половины имущества тоже нет. Он будет возражать. Дело затянется, в результате квартиру все равно придется разменивать. Но подойти с таким предложением к Владу напрямую она не решилась. Ей банально было стыдно в лицо предлагать такое. В итоге - суд. Оксану в очередной раз захлестнуло чувство вины. Руки зудели, хотелось подойти, зарыться пальцами в лохматые волосы, провести по заросшей щеке, взять его руки в свои и сказать: «Слав, хватит маяться дурью, пошли домой!» Ах, если бы это помогло, если бы дало гарантию, что все наладится и будет как прежде! Но нет. Там в его жизни появилась другая женщина, и пусть ей всего лишь несколько месяцев от роду, она уже прочно завоевала позиции. А раз нет, то и не стоит мучать ни себя, ни его. Не надо превращаться в жалостливого лекаря, отрезавшего хвост собаки по частям. Нужно рубить и рубить по живому. Ибо трио не вышло. Делить Влада с кем-либо она оказалась не в силах. Ревность и стыд за эту ревность раздирали ее. Боясь расплакаться в коридоре суда, Оксана приоткрыла рот, стараясь выровнять дыхание, но две ядовитые слезы все равно выкатились, опалили щеки. Стыд-то какой! Рыдать на глазах у почти бывшего мужа. Радоваться надо, что смогла, сумела отрезать то, что гнило уже много лет. Отпустить все, развернуться на сто восемьдесят градусов, сжечь мосты и сделать этот шаг навстречу свободе. Да, придется вновь научиться быть одной, рассчитывать
– Нестеровы на десять тридцать, проходите, - открыла дверь кабинета секретарь суда.
Влад поднялся и проследовал в кабинет судьи, пытаясь понять, из-за чего плакала Оксана. Сквозь полуопущенные веки он наблюдал за супругой и сейчас тщетно искал причину ее слез. Она же все сделала так, как посчитала нужным. Чем же теперь не довольна? Непонимание женской природы, причин действий или слов вызывало чувство беспомощности, что в свою очередь неимоверно злило. Он считал, что за семь лет изучил свою супругу, что понимает ее мотивы. Но вот эти слезы просто взяли и выбили почву из-под ног.
– Так, у нас подготовка, вставать не надо, отвечайте с места и по существу, - отчеканила судья после установления личностей явившихся. – Истец хочет автомобиль и компенсацию денежных средств за одну вторую квартиры, гаража и бытовых предметов и разницу стоимости второго автомобиля, который предлагает оставить ответчику. Оценки приложены. Ответчик, вы с оценками согласны?
Влад растерялся. Судья говорила быстро, невнятно. В голове стояли десятки вопросов, не относящихся к делу. Настроиться на процесс не получалось, хоть тресни.
– Ну, я дома глянул на «Дроме», машины так и стоят, – начал он не слишком уверенно.
– Почем старая бытовая техника, я не знаю. Пусть половину вещей забирает, мне не жалко. Когда она уходила, я и так сказал, чтоб выносила все, что нужно.
– Забрала?
– Что? – не понял Влад.
– Супруга вещи какие-то забрала?
– Да.
– Какие? Ответчик, что я из вас все тяну? Вы так и в процессе говорить будете?
Владислав скривился. Было такое ощущение, будто его заставляют все нижнее белье достать, развернуть и показать. От этого делалось неуютно.
– Помимо личных вещей и украшений она взяла свой ноутбук, блендер (мне новый пришлось купить), машинку швейную и электрогриль. Вроде все.
– Боже, какой ты мелочный! – Оксана поджала губы.
– Истица, а вы перечисленное имущество в раздел не включили по какой причине?
– Это личные вещи.
– Не более личные, чем компьютер и станок для обработки дерева. Так, стороны. Предлагаю ложки-вилки поделить самостоятельно и не втягивать суд в решение ваших бытовых вопросов. Настоятельно рекомендую по этому пункту заключить мировое соглашение. Дальше квартира. Ответчик, вы согласны с оценкой квартиры?
– Нет, – Влад свел брови к переносице.
– Она в ипотеке. Ее стоимость должна исходить из того, что мне еще кредит выплачивать четыре года.
Судья полистала дело.
– Истец, где информация по кредиту?
– Я консультировалась, кредитные обязательства — это не имущество, они не делятся! Поэтому не включила.
– Замечательно, не делятся! – Влад повернулся к Оксане.
– То есть я три месяца просто так ипотеку плачу? По доброте душевной?
– Ну, ты же там живешь, не я.
– А где мне предлагаешь жить? На улице? Это ты ушла, Оксана. Ты меня оставила с месячным ребенком на руках и кучей нерешённых вопросов. А теперь хочешь, чтобы я денег тебе заплатил? Где я их возьму, по-твоему?
– Нечего было, как бабе, в декрет уходить, а теперь не плачься, что денег нет.
– Я не…
– Стоп! – судья, наконец, нашла под папками с делами деревянный молоток и от души стукнула им. – А ну прекратили препираться! Отвечать суду надо. Разговоры друг с другом в коридоре вести будете! Что за ребенок? Почему в иске нет данных по несовершеннолетнему с указанием возраста и информации о том, с кем из родителей остается?