Кривой дом (сборник)
Шрифт:
— Газетой?
— Ну да. Когда она выходила из машины, закрылась газетой, как будто от дождя, но я заметил, что и к лифту она шла не открывая лица. Это последнее, что я видел.
— Оки на этом этаже?
— Да.
— Найди все, что сумеешь, о Пелтхеме,— сказал Мейсон.
— Я этим и занимаюсь. Уже послал одного парня поработать. Отчет принести тебе в контору?
— Нет. Я сам свяжусь с тобой. А минут через пятнадцать зайди ко мне выпить виски, если, конечно, Пол не держит его в незапертом столе.
— Спасибо, мистер
— Ну, я пошел,— сказал Мейсон.— Бутылочка будет стоять на столе в приемной.
— Спасибо, желаю удачи.
Стук каблуков Мейсона эхом отдавался в пустом коридоре. Кроме звука собственных шагов, он не слышал ничего. Отперев дверь приемной, зажег свет и вошел в свой кабинет. Открыл ящик стола, достал пинту виски и поставил ее на стол клерка. В дверь вошел мужчина лег сорока.
— Мистер Мейсон, я полагаю?
Мейсон кивнул.
— Я Пелтхем.
Мейсон поднял брови.
— Я думал, ваша фамилия — Крегмор...
— Была,— сухо сказал Пелтхем,— но некоторые обстоятельства заставили меня изменить ее.
— Могу я спросить, какие именно?
Пелтхем улыбнулся.
— Начну с того, что за мной следили. С того момента, как я подъехал сюда. Работа была тонкая, но я все же заметил слежку. На этом же этаже Детективное агентство Дрейка. После того, как вы вышли из лифта, прошло несколько минут до вашего появления здесь. Я заметил, что вы достали бутылку виски, и сделал соответствующие выводы. Считаю, что увертки не нужны. Моя фамилия Пелтхем, и не стоит валять дурака. Вы уже узнали это.
— Проходите,— сказал Мейсон, указывая на свой личный кабинет.— Вы один?
— Вы же знаете, что нет.
— Кто эта женщина? Она заинтересована в деле?
— Мы поговорим об этом.
Мейсон указал ему на кресло, снял пальто и сел сам.
Его посетитель достал из кармана бумажник.
— Полагаю, мистер Мейсон,— начал он, доставая две тысячедолларовые бумажки,— когда я обещал вам заплатить две тысячи, вы не думали, что рак скоро увидите цвет моих денег.
Он не вручил их Мейсону, а держал в руке, как бы намереваясь положить на стол.
— Что у вас за дело? — спросил Мейсон.
— Нет никакого дела.
Мейсон поднял брови.
— У меня неприятности,— пояснил Пелтхем.
— У вас?
— Да.
— Какие?
— Я не хочу, чтобы вас это беспокоило. У меня есть собственные средства избавиться от них. Мне нужно, чтобы вы защитили ее.
— От чего?
— От всего.
— А кто она?
— Сначала я хочу узнать, примете ли вы мое предложение,— сказал Пелтхэм.
— Я должен знать об этом подробнее,—возразил Мейсон.
— Что, например?
— От чего вы хотите защитить ее?
Пелтхем опустил глаза и несколько секунд разглядывал ковер.
— Она здесь,— сказал Мейсон.— Почему вы не пригласите ее сюда?
Пелтхем посмотрел на адвоката.
— Поймите, мистер Мейсон. Никто не должен знать, кто эта женщина.
— Почему?
—
— Что вы имеете в виду?
— Просто, если узнают о любой связи этой женщины со мной, поднимется дьявольский шум, чего я и пытаюсь избежать.
— Кто и что она для вас?
— Для меня она — все,— твердо ответил Пелтхем.
— Если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я защищал женщину, не зная, кто она?
— Точно.
Мейсон засмеялся.
— Бог мой! Приятель, вы слишком многого хотите!
— Да.
— Но вы просите невозможного. Я не могу представлять клиентку, не зная, кто она.
Пелтхем встал. Он направился к двери, которая вела из кабинета Мейсона в коридор.
— Прошу прощения за свободу передвижения в вашей конторе, мистер Мейсон,— извинился он, открывая дверь, и вышел. Мейсон услышал какие-то неразборчивые переговоры, и вскоре дверь отворилась.
Пелтхем пропустил вперед женщину, закутанную в наглухо застегнутый черный непромокаемый плащ мужского покроя, который был ей явно велик. Поля маленькой шляпки скрывали лицо женщины. К тому же верхнюю часть лица закрывала маска, сквозь прорези которой блестели два маленьких глаза.
— Проходи, дорогая, и садись,— сказал Пелтхем,
Женщина медленно прошла и села напротив адвоката. Мейсон видел только изящную линию подбородка и ярко-красные губы. Ничто не говорило ни о возрасте, ни о личности этой женщины. Она неподвижно застыла в кресле, сложив на коленях руки в черных перчатках. Мейсон взглянул на ее ноги и увидел галоши, которые тоже были явно велики ей.
— Здравствуйте,— сказал Мейсон.
Она не могла не слышать, но оставалась неподвижной и ничего не ответила. Мейсону эта ситуация показалась смешной.. Но Пелтхема, по-видимому, все это не смущало. Он снова достал из кармана бумажник и вытащил из него банкноту.
— Эта бумажка стоит десять тысяч долларов, мистер Мейсон. Можете убедиться в том, что она подлинная.
Он протянул банкноту Мейсону, который рассмотрел ее и вернул ему обратно.
— У тебя есть ножницы, дорогая? — спросил Пелтхем.
Женщина молча раскрыла черную сумочку, достала маникюрные ножницы и протянула Пелтхему. Держа в левой руке банкноту, а в правой — ножницы, тот осторожно начал разрезать бумажку надвое так, чтобы на каждой из частей остался номер. С последним щелчком ножниц на стол Мейсона упал кусочек, равный по площади примерно одной трети всей банкноты.
Пелтхем протянул ножницы и большую часть банкноты даме в маске. Вторую часть он подвинул к Мейсону.
— Это вам. Расписки не надо, достаточно вашего слова. Вы никогда не узнаете, кто эта женщина, если в этом не будет необходимости для защиты ее интересов. В этом случае она вручит вам свою часть банкноты. Вы сможете сложить обе вместе и переслать в свой банк на депозит. Это будет гарантией гонорара, с одной стороны, и того, что к вам не явится самозванец,— с другой.