Кривой дом (сборник)
Шрифт:
— Ее там не оказалось?
— Точно.Они продали ребенка за тысячу долларов. Подумайте только, мистер Мейсон! Продали, как продают собаку, или лошадь, или подержанный автомобиль.
— И как они это объяснили?
— О, они придумали трагическую историю. Якобы это произошло по ошибке. Но сначала они заявили, что я не платила им ни цента. А когда я предъявила квитанции об уплате, они пытались отобрать их у меня. Я сделала большую ошибку: обратилась к окружному прокурору, а тем временем Дом испарился — прекратил существование. Позже я узнала, что они перебрались в другой штат, и Дом появился под другой вывеской.-
—
— Да, но они отказались показать мне эти бумаги. И лгали насчет документов. Я могла бы нанять юриста и обратиться в суд, но боялась, что эта процедура затянется. Знаете, как власти иногда действуют. Окружной прокурор уехал в отпуск, и я осталась ни с чем. Я вернулась в Нью-Йорк и стала ждать от него ответа. Наконец он сообщил мне, что благодарит за хлопоты и помощь, и вернул мои квитанции.
Я снова поехала в Луизиану, доказывала ему, что это совсем не то, чего я добиваюсь, я хочу вернуть ребенка. Тогда он посоветовал нанять адвоката: якобы его контора рассматривает дела лишь в «широком аспекте». Подумать только! «Широкий аспект»!
В ее холодных глазах блеснул гнев.
— И вы наняли частного адвоката?
— Да. Это было моей следующей ошибкой. Было уже поздно обращаться к юристам. Надо было нанять детективов. А так я только зря потеряла деньги. Они сказали, что этот Дом уничтожил все свои документы, опасаясь суда, и что я... они сказали, чтобы я катилась на все четыре стороны. На все четыре стороны! Они переехали в Колорадо и продолжали свои маклерские дела, но под другим названием. Было еще что-то, чего я не знала. Но я все же получила информацию о девочке.
— Как вам это удалось? — заинтересовался Мейсон.
— Благодаря настойчивости и, удаче. Один из работников Дома продал ее мне. Это длинный рассказ. В общем, я заплатила и узнала, что ребенку дали имя Бирл и что ее удочерил мистер Гейлорд, житель этого города.
— Как давно это было?
— Через два месяца после того, как я оставила девочку там. Гейлорды пришли выбрать себе ребенка. Девочка им сразу понравилась. Они настаивали на удочерении именно ее. Им сказали, что это невозможно, поскольку за девочку платят. Гейлорды не хотели ждать— они предпочли купить ее и заплатили тысячу долларов. Полагаю, здесь не обошлось без взятки. Они обещали в случае неприятностей вернуть девочку... Возможно, в то время у них и было такое намерение, но потом они привязались к ней... Ну, вы знаете, как это бывает...
— Но, миссис Тамп, теперь-то девочка достигла совершеннолетия,— сказал Мейсон.—Она может делать все, что захочет. Она свободна, белая, ей двадцать один год. Она...
— Частично это верно,— согласилась миссис Тамп.— Я и сама рассчитывала на это. Но вышло все по-иному. Фрэнк Гейлорд умер. Он оставил половину своего состояния жене, половину — Бирл. Теперь ее часть наследства, находится под опекой. Она получит все, когда ей исполнится двадцать семь лет. Тем временем опекуны выплачивают ей необходимый прожиточный минимум и определенные суммы для получения образования.
Миссис Гейлорд вторично вышла замуж за человека по фамилии Тидингс. Они прожили пять лет, а потом она умерла, оставив свое состояние Бирл на тех же условиях и сделав Тидингса не ограниченным в своих действиях опекуном. Тидингс снова женился — и опять раздел... Вам не стоит вникать в это, мистер Мейсон. Я говорю
— Вы видели его? — спросил Мейсон.
— Естественно. Я была у него и объяснилась с ним.
— И что он сказал?
— Он сказал: «Поговорите с моим адвокатом»,
— И вы решили обратиться ко мне?
— Да.
— А вы рассказали Бирл все о ее родителях?
— Да. Это просто потрясло ее. Она была убеждена, что ее родители — Гейлорды,
— Где она сейчас?
— Здесь, в городе.
— И чем я могу, быть вам полезен?
— Я хочу, чтобы вы пошли к Тидингсу. Хочу, чтобы вы объявили удочерение незаконным, заявили, что это был обман — результат взятки и сговора. Я хочу, чтобы Тидингса лишили опекунства,
Мейсон насторожился.
— Следует ли это понимать так, что вы хотите стать опекуншей вместо него?
— Во всяком случае, я считаю, что Бирл имеет право тратить больше денег. Она должна путешествовать, повидать мир, выйти замуж, наконец.
— Разве она не свободна сделать это сейчас, в любое время?
— Да, но она не встречает тех людей/ которых могла бы встретить... Вы только посмотрите на Бирл, и вы поймете, что она не обычная наследница.
— Насколько я могу судить по вашему рассказу, миссис Тамп,— заявил Мейсон,— здесь очень мало мотивов для официальных действий. Опека не зависит от вопросов удочерения. Бирл уже совершеннолетняя. У вас нет официальных прав для претензий, поскольку вы не связаны с ней родством. Родители просили вас взять девочку и заботиться о ней. Вы вывезли ее из России. Буду откровенен с вами, миссис Тамп, опытный юрист будет бить на то, что вы, получив драгоценности, быстро потеряли интерес к ребенку. Вы только платили за девочку, пренебрегая другими обязанностями по отношению к ней, не заботились о ней по-настоящему.
— Это не было пренебрежением,— возразила она.— Я регулярно писала туда письма, и мне отвечали, сообщая о ее здоровье и поведении.
— У вас сохранились эти письма?
— Да.
— Думаю, Тидингс не является мошенником в прямом смысле этого слова. Но и у Бирл трудное положение. Она получила наследство только потому, что ее удочерили.
—: Но она никогда не была формально удочерена.
— Нет?
— Нет.
— Как это получилось?
— Видите ли, беря ее из Дома, они знали, что она не подлежит удочерению, а позже, когда я подняла скандал, адвокаты посоветовали Гейлордам написать на имя девочки завещание. Если бы они ее удочерили, то я через суд добилась бы отмены этого акта.
— Как вам удалось вывезти ее из России? — с интересом спросил Мейсон.
— Этого я не могу вам рассказать. Мои влиятельные друзья путешествовали по России. У них был ребенок, который умер. Так Бирл попала в Штаты. Я могла бы доказать свои права на нее, и есть люди, которые могут это подтвердить. Я обещала защищать ее — и я это делаю. Бирл-теперь все знает о своих родителях.
— Ну что ж,— подвел итог Мейсон.— Я могу с некоторой натяжкой возбудить все это дело об опеке. Возможно, мне удастся заставить Тидингса увеличить выплаты Бирл. Тогда через год-два она сможет избавиться от опеки вообще. Если Тидингс виновен в чем-то, мы сможем его устранить.