Кривой дом (сборник)
Шрифт:
— Так это ребятенок вам все рассказал? — спросил Тавернер.— Она вроде знает все, что происходит в доме. — Дети обычно знают все,— заметил отец сухо.
Информация Жозефины меняла всю ситуацию. Если Роджер залез в кассу компании и старик об этом узнал, его надо было заставить замолчать любой ценой и как можно скорее покинуть Англию. Возможно, Роджеру грозило судебное разбирательство. Решили прежде всего проверить дела компании.
— Будет страшный шум, если это подтвердится,— заметил отец.— Этот концерн ворочает миллионами.
—
— Старик вызывает Роджера, тот не выдерживает и во всем сознается. Бренда в кино. Роджеру надо только выйти из комнаты, пройти в ванную, вылить инсулин и налить в ту же бутылочку концентрированный раствор эзерина. Если не он, его жена могла это проделать. Она была на половине старика в тот день, искала трубку, как она сказала, но могла и подменить лекарство. Она вполне способна на это.
Я кивнул.
— Да, я легко могу себе представить ее в этой роли. У нее хватит хладнокровия на что угодно. Роджер не додумался бы до такого способа. Это, скорее, похоже на женщину.
— Большинство отравителей — мужчины,—возразил отец.
— О, я это знаю,— сказал Тавернер.— Все равно, на Роджера это не похоже.
— Ну, допустим, они делали это вместе.
— Как леди Макбет,— продолжал отец, когда Тавернер ушел.— Что ты об этом думаешь, Чарльз?
Я представил себе тоненькую, изящную фигуру, стоящую у окна своей строгой комнаты.
— Видишь ли, леди Макбет была очень жадной. Я не думаю, чтобы Клеменс жаждала денег.
— Но она могла пойти на убийство, чтобы спасти мужа.
— Это — да. И она, конечно, может быть безжалостной.
«Разного рода безжалостность...» — это были слова Софьи.
Я поднял глаза и увидел, что Старик наблюдает за мной.
— О чем ты думаешь, Чарльз?
Я не сказал ему.
На следующий день меня вызвали к отцу. Тавернер был явно доволен собой и возбужден.
— Компания на мели,— сообщил отец.— Крах может произойти в любую минуту.
— Вчера акции резко упали,— возразил я,— но сегодня утром положение как будто бы стабилизировалось. Откуда у вас эти сведения?
— Нам пришлось действовать очень осторожно,— сказал Тавернер.— Никаких прямых расспросов, ничего, что могло бы вызвать панику. У нас есть свои источники информации, и довольно надежные. Компания вот-вот обанкротится. Все дело в том, что уже много лет в руководстве творится что-то неладное.
— И кто отвечает за это? Роджер?
— Да.
— Он взял деньги компании?
— Нет,— ответил Тавернер.— Мы так не думаем. Он может быть убийцей, но он не мошенник. Откровенно говоря, он вел себя чрезвычайно глупо. Такое впечатление, что он просто не разбирается в делах. Он все время делал не то, что нужно, доверял, кому не следовало бы, заключал сделки не вовремя, медлил, когда нужно было действовать.
— Да, есть такие люди,— сказал
— Такие люди не должны заниматься большим бизнесом,— заметил Тавернер.— Он бы и не занимался, если бы не был сыном Аристида Леонидаса. Предприятие при старике процветало. Это была золотая россыпь. Роджеру надо было сидеть в сторонке и смотреть, как все делается само собой. Но само собой ничего не делается. Кого-то надо уволить, кого-то назначить. Примечательно, что Роджер всегда принимал неправильные решения. Иногда ему в голову приходили нелепые мысли, и он настаивал на их реализации, несмотря на громадные расходы.
— Но ничего криминального? — настаивал отец.
— Нет.
— Тогда зачем убийство? — спросил я.
— Он мог быть просто дураком, но не мошенником, однако результат от этого не меняется. Единственное, что могло спасти компанию,— это баснословная сумма, которую надо было внести не позднее среды.
— Эту сумму он надеялся получить по завещанию отца?
— Именно.
— Но он не смог бы получить ее наличными.
— Нет, но получил бы кредит, а это одно и то же.
Отец кивнул.
— А не проще ли было попросить старого Леонидаса о помощи?
— Я думаю, он просил. Видимо, этот разговор и подслушала Жозефина. Надо полагать, старик отказался наотрез.
Видимо, Тавернер был прав. Да, это был достаточный повод для убийства.
Отец взглянул на. часы.
Я пригласил его сюда,— сказал он.
— Роджера?
— Да.
— «Не пройти ли мне в свою каморку»,— сказал паук мухе,— пробормотал я.
Тавернер взглянул на меня с возмущением.
— Мы предупредим его.
Через несколько минут в комнату вошел Роджер. Он вошел быстро, но как-то неуклюже, споткнулся о стул. И опять напомнил мне большого, доброго пса. Он не подменял лекарство — я был уверен в этом. Он бы обязательно разбил пузырек, пролил бы что-нибудь и вообще все перепутал.
—- Вы хотели видеть меня? Что-нибудь выяснилось? Здравствуйте, Чарльз, я вас не заметил. Очень мило, что вы пришли. Но, пожалуйста, скажите же мне, сэр Артур...
Какой милый парень! Но множество убийц были хорошими ребятами, как впоследствии говорили о них их удивленные друзья. Чувствуя себя Иудой, я улыбнулся ему.
Отец был сдержан и сугубо официален.
Были произнесены привычные формулы: «...заявление... добровольно... адвокат... стенограмма...»
Роджер нетерпеливо слушал. Я увидел едва заметную ироническую усмешку Тавернера и понял ее так: «Они всегда уверены в себе, эти парни. И не делают ошибок. Они достаточно умны для этого».
— Я пригласил вас сюда, мистер Леонидас,— продолжал отец,— не для того, чтобы сообщить вам важные сведения, а для того, чтобы услышать от вас то, что вы утаили.